Огненный скит.Том 1

Мухомор ещё что-то спрашивал, Степан слышал его, но ответить не мог: сладкая дрёма овладела им, обволокла тело, оно стало лёгким, воздушным. Он сначала улавливал обрывки разговора, потом они слились в неразличимый шум, а затем и он пропал — Степан заснул крепким сном, каким давно не спал.

Проснулся он от громких голосов. Протерев глаза, посмотрел по сторонам. Буржуйка ярко пылала, вокруг неё расположились пацаны во главе с Мухомором.

— Проснулся? — спросил Мухомор, видя поднимающегося Степана. — Долго ты проспал.

— А как долго?

— Так уж утро…

— Утро? — Степан потянулся. — Неужели так долго спал?

— Иди сюда! Гулять будем.

— Гулять!

— Не переспрашивай. Видишь банки хвостики на столе?

На листе фанеры перед печкой было разложено целое богатство: круг сыра, колбаса, хлеб, печенье, несколько плиток шоколада, консервные банки и две бутылки водки с сургучовыми головками. В доску, на которой резали хлеб и другие продукты, был воткнут большой нож.

— Откуда это? — спросил Степан, обводя глазами оборванных подростков.

— Потом узнаешь, — важно ответил Мухомор. — А когда зовут — иди! Я же не спрашиваю, откуда ты такой взялся.

Степан был бы олухом, если бы отказался от приглашения: он почти год не ел колбасы, забыл запах сыра, а про водку и говорить не стоит, хотя большого удовольствия от неё не испытывал. При виде этих яств у него слюньки потекли.

Мухомор нарезал сыра, колбасы, хлеба, открыл банки с рыбой. Ребята подставили кружки и он им плеснул водки. Налил себе и Степану.

— За нашу ночь! — торжественно провозгласил он и поднял свою кружку.

— Ура-а! — заорали пацаны, выпили, как заправские пропойцы, и набросились на закуску.

Скоро стол опустел и все улеглись на доски отсыпаться.

Вечером Степан увидел парня в белом кашне. Одет он был попроще, но дорогим одеколоном веяло от него за версту. Его звали Шкет, хотя на худосочного он не походил, высокий и крепкий. Он о чём-то потолковал с Мухомором, поглядывая на Степана. Потом ушёл, брезгливо сторонясь облупленных и пыльных косяков двери, боясь запачкать своё драповое пальто.

Через день Степан узнал, откуда у пацанов продукты, хотя догадывался, каким путем они приобретаются. Он оказался в компании воров.

Обычно вся братия днём отсыпалась, а ночью выходила на дело. При очередном прибытии Мухомор сказал Степану:

— Хватит отлёживаться, а то быстро пузо отожрёшь. Сегодня пойдёшь с нами.

Степан обиделся за такие слова в свой адрес, но подавил обиду, потому что Мухомор сказал правду — он ничего не делал, кроме поддержания огня в печке — и спросил:

— А куда?

— Держать верблюда. На шухере постоишь. С собой тебя брать нельзя — слишком велик вымахал…

Ночью все до одного вышли из убежища. Степан с наслажднением полной грудью вдохнул морозного воздуха — три или четыре дня, проведённые в подвале, ему наскучили, хотелось чем-либо занять себя.

С полчаса они пропетляли по закоулкам, пока Мухомор не остановился на углу широкой улицы. Догадки Степана в отношении рода деятельности ребят полностью оправдались.

— Встанешь здесь, — сказал Мухомор Степану. — Если кого увидишь, подашь сигнал.

— Чего мне — свистнуть?

— Свистеть не надо. Просто крикнешь: «Егор!». Мы будем знать, что кто-то идёт. И не маячь посередине улицы, встань к стене — отсюда три стороны просматриваются.

Мухомор расставил троих на стреме, а сам с двумя другими скрылся в переулке. Кража прошла спокойно. Была ещё глухая ночь, когда они вернулись в подвал. Из мешков высыпали награбленное. Наверное, брали квартиру, потому что Степан увидел женскую шубку, котиковое манто, столовые приборы, какие-то фарфоровые безделушки, несколько отрезов сукна.

— Завтра отдадим Козырю, — сказал Мухомор, ложась на доски и блаженно улыбаясь. — Пусть сбагривает.

Так прошли остатки зимы. Наступил март. Ночами сильно подмораживало, а днём припекало солнце, капала звонкая капель, воздух был густым и был насквозь пропитан дремотной немотой. По всему чувствовалось, что весна не за горами.

Мухоморовская когорта скучала. Хорошего дела не было, а по мелочам им не хотелось работать. Все считали, что если заваливаться, то по-крупному. Главарь где-то целыми днями пропадал, а когда приходил, был скучным и вялым.

Но однажды он пришёл в приподнятом настроении: глаза смеялись, уголки губ тянулись кверху, физиономия источала крайнюю степень удовлетворения. Ни слова не говоря, из-за пазухи вытащил узкую пилу, применяемую при резьбе наличников, и коловорот.

Пацаны обступили его, ожидая, что он скажет.

— Сегодня идём, — громко сказал Мухомор.

Пацаны весело зашумели, предвкушая очередное опасное приключение.

— Магазинчик тут есть один на отшибе, — рассказывал Мухомор Степану, греясь у буржуйки. — Стоит над оврагом. Я его ещё летом присмотрел…

Степан не выказал ни капли удовлетворения, даже интереса не проявил.

— Ты что такой… злой? — спросил Мухомор, окинув Степана испытующим взглядом, словно хотел прочитать его мысли.

— Да сколько я с вами валандаться буду. Мне надо документы искать да отваливать.

— А здесь что — плохо? Дюбнул, пожрал, поспал, чем не лафа.

— Мне ехать надо.

— Куда? Где тебя ждут? В тёплых краях?