Огненный скит.Том 1

Скоро он вышел на открытое пространство, заметённое глубоким снегом. Здесь Язовка делала большую петлю, прорезая луговину. За ней на противоположном крутом берегу вставал дремучий лес.

Совсем посветлело, когда Изот подошёл к Язовке, ища место, где можно было бы перейти на другой берег. Река была довольно глубока. Морозы прошли сильные, она покрылась толстым льдом, запорошенным снегом.

Найдя место, где был отлогий съезд и можно было не опасаться, что провалишься в полынью, Изот перебрался на другой берег и углубился в вековые дебри. Ему нужно было добраться до ложбины, покрытой мелкорослым кустарником и проехать по ней верст шесть до того места, где она переходила в овраг.

День обещал быть ясным. Искрились снежинки под лучами восходящего солнца, светлые тени пролегли от белых берегов, падая на заснеженный лед. Лёгкая дымка, застилавшая с утра опушки, стала рассеиваться. Недавно была небольшая оттепель, снег огруз, слежался, и лыжи глубоко не проваливались. Идти было легко и приятно, подставляя лицо ветру и солнцу.

Лес, перемежённый полянами, кончился, и Изот вышел к взгорью, спустился с бугра и покатился вниз в сиренево-голубую мглу, заполнившую дно ложбины. Ложбина была пологая и широкая, вроде седловины. Снегу было много. Он начисто прикрыл прошлогоднюю траву, занёс до верхних веток мелкий кустарник. Был он не ровный, ветры переметали его, и он застыл мелкими уступами, словно волнами избороздившими широкое пространство. Тонкая корка ломалась под ногами и похрустывала.

Овраг, к которому подъехал Изот, выходил к небольшой речушке Сутоломи, бравшей начало в болотах и впадавшей в озеро Глухое. По её берегу когда-то пролегала скитская зимняя дорога. По ней скитники ездили в город на базар.

Изот спустился в овраг в надежде, что по нему будет легче идти и он быстрее достигнет реки. Однако, едва отъехав, наткнулся на густые заросли бузины, ольхи и черёмухи. Снег пригнул их к земле и они так переплелись между собою, что проехать можно было с большим трудом, обходя или протискиваясь сквозь них. Видя, что пробираясь по оврагу, он выбьется из сил и затратит много времени, Изот отказался от этого пути, выбрался наверх и пошёл берегом.

К полудню он достиг Сутоломи. В местах этих он бывал не единожды, но теперь не узнал их. Местность сильно изменилась. Пустыри возле опушек густо заполнил подлесок, старые деревья под напором ветра и времени упали и гнили, поляны сузились и ощетинились молодым осинником. Только по едва заметным ориентирам, оставшимся в памяти, он узнавал окрестность.

Еще утром он полагал, что к вечеру доберётся до скита. Эка невидаль для хорошего ходока, да ещё на лыжах, преодолеть верст тридцать — сорок. Но сейчас понял, что не дойдёт. Скоро начнёт смеркаться и надо будет думать о ночлеге. Ночевать придётся в лесу, значит, надо выбрать место, где потише, где деревья укроют от непогоды. Придя к таким мыслям, Изот не стал торопиться.

Глава пятая Золотой потир

Стало смеркаться, и Изот решил, что пора искать место для ночлега. Он стоял на земле, последней твёрдой опоре — дальше шли замёрзшие болота с протоками и озерками, тянувшимися на десятки верст. Опасный путь, преодолеваемый только теми, кто знал дорогу.

Ключник нашёл большую старую ель, нижние ветви которой свешивались до земли, образуя нечто наподобие шалаша. Он раздвинул их и пролез к стволу. Снега вокруг него почти не было, настолько был густ навес лапника. Здесь он разведёт костёр, а ветви укроют на случай непогоды.

Он сбросил котомку, ружьё, взял топор и стал обрубать нижние ветки. Затем нарубил лапника для подстилки, чтобы не спать на голой земле, сходил за дровами, благо их было вокруг много. Заготовленного сушняку должно было хватить на ночь, однако зная, что он быстро прогорит, ключник срубил несколько толстых берёзок. Ветра под елью не чувствовалось, и Изот порадовался, что нашёл хорошее укрытие.

Он развёл огонь, набрал в котелок снегу, положил несколько картофелин и подвесил на роготульку над костром. Когда картошка сварилась, очистил её, отрезал кусок говядины и стал ужинать.

Темнело быстро. Скоро Изот не стал различать, что у него творится за спиной.

Покончив с едой, выпив кипячённой воды, он подбросил дров в костёр и стал укладываться спать на лапнике, положив рядом с собой ружье, а под голову котомку. Костёр пылал, трещали дрова, струился дым между ветвей, теряясь в темноте.

Тогда, после смерти Кирилла, Изот вновь ощутил своё одиночество полной мерой. Два или три дня он не находил успокоения — всё валилось из рук, работа не спорилась, ночами не спалось, раздавленному тоской и упадком душевных сил. А когда привык к мысли, что он остался один, надеяться ему не на кого, кроме самого себя, уверенность в себе и жажда жизни вновь вернулись к нему.