Огненный смерч

— Осторожно, дорогой, — сказала Лупита. — Не разбей. Ты молодец, Роберто. Такой сильный. Спасибо, что открыл нам эту бутылочку. Ну, что скажешь, Тощий?

— Думаю, нам надо держать их закрытыми внутри бутылки. Они, наверно, должны все время оставаться холодными и, возможно, они потеряют свою ценность, если нагреются.

Он засунул решеточку с ампулами в контейнер и завинтил крышку.

— А как мы определим их ценность? И кому мы продадим их?

— Когда вернемся в Ла-Либертад, я переговорю с аптекарем Хуаном-Карлосом. Покажу ему один из этих голубых пузырьков. Если они не имеют никакой ценности, тогда будем продавать контейнеры тем людям, которым нужно держать что-то в холоде.

— Мороженое, — облизнулся Рикардо.

— Да, — согласился Мануэлито, — можно и мороженое. Ну, давайте грузить бутылки в тележку. Может, мама продаст их, пока мы вернемся сюда и поищем еще чего-нибудь… Роберто, не надо!

Роберто уже открыл другую бутылочку и, вытащив ампулы, поднял их над головой, чтобы посмотреть на свет, потом вдруг вскрикнул и выронил решеточку, которая упала на землю.

— Горячие, — жалобно пробормотал он, сунув пальцы в рот и глядя на Лупиту в поисках утешения.

— Нет, милый, не горячие, — сказала девушка, — а холодные. Очень холодные. Вот видишь, что ты натворил — разбил пузырьки с лекарством, и теперь кто-то из больных людей не получит его. Не открывай больше ни одной бутылки, просто складывай их в тележку.

Рикардо присел на корточки возле колеи, оставленной в грязи колесом тележки, и ткнул пальцем в сбежавший туда из разбитых ампул крошечный голубой ручеек.

— Не смей, Рикардо! — крикнул Мануэлито. — Не трогай это. Загружайте тележку, и поедем домой. А потом я куплю тебе мороженое.

— Ура, мороженое! — воскликнул Рикардо и радостно захлопал в ладоши. — Мороженое! — Облизнув с кончика пальца голубую капельку, он присоединился к Рикардо, чтобы помочь брату собрать оставшиеся бутылки.

К тому моменту, когда тележка наполнилась почти доверху, Мануэлито Ках почувствовал головокружение, легкую тошноту. «Ничего страшного, — подумал он, — просто устал и проголодался». Утром он съел, как обычно, пару маисовых лепешек да пригоршню бобов, но слишком уж трудный выдался сегодня день, поработать пришлось изрядно — попробуй, потаскай повозку через валежник, по грязевому болоту, в которое превратило долину наводнение. К тому же москиты и оводы досаждают с самого рассвета… Ну вот, а теперь еще и голова заболела…

Его двоюродный брат Луис Очоа заметил их, когда они достигли окраины деревни, и на рысях подбежал к тележке, чтобы посмотреть, какой «урожай» собрали родственники.

— Эй, Тощий, много жмуриков нашли?

— Нет, — покачал головой Мануэлито и едва не потерял равновесие. Ему пришлось покрепче ухватиться за постромки упряжи, чтобы не упасть. — Нет, Луис, мертвых мы не нашли. Только отдельные их части. И не называй меня Тощим. Ты что, забыл мое имя?

Луис пошел рядом с Мануэлито, помогая ему тянуть тележку в направлении дома семьи Кахов.

— Везет же тебе, братан. Вон сколько красивых стальных баночек насобирал. Больше никому из деревни не удалось найти чего-нибудь — солдаты всех заворачивали назад. Опять ты единственный, кто вернулся с уловом, братан.

— Мы успели прихватить еще «Сентри», — проговорил Мануэлито, хватая ртом воздух, — и вот эти бутылки. Но нас тоже не пустил дальше солдат-гринго…

— Да-да, я слыхал, их там уйма. Одеты в космическую одежду и никого не желают слушать. Я же говорю, ты — везунчик, братан. Мало того, что столько банок набрал, так еще и «Сентри» заполучил.

Луис на мгновение прекратил свою болтовню и огляделся, будто что-то потерял.

— А где Лупита? — спросил он. — И deficientes?

Мануэлито махнул рукой назад, указывая направление, откуда только что прибыл.

— Остались там, — сказал он. — Братишки все время о чем-нибудь спрашивают, а Лупита объясняет им то, что их интересует.

— Ей следовало бы помочь тебе с тележкой.

— И я, и она — мы любим своих младших братьев, Луис. Они для нас дороже тележки, дороже любого груза… Да вон они идут уже, видишь? Слушай, что-то я хреново себя чувствую. Сейчас быстренько разгружу повозку и прилягу. Надо отдохнуть.

— Да уж, видуха у тебя неважнецкая. Может, ты заболел?

Мануэлито покачал головой, сбрасывая с себя упряжь.

— Не знаю.

Несколько секунд он стоял неподвижно, истекая потом, но чувствуя некоторое облегчение после освобождения от груза. Юноша сделал глубокий вдох и учуял запах дыма от горящего древесного угля. Почти из каждого дома по соседству доносилось мерное «шлеп-шлеп-шлеп» — хозяйки лепили лепешки из кукурузного теста. «Скоро обед, — вяло подумал Мануэлито и услыхал звон металла позади себя. — А, это Луис… перебирает стальные бутылки».

— Лупита!

Мануэлито едва узнал в истошном крике голос матери и с трудом нашел в себе силы обернуться и увидеть, что Лупита упала на тропинку, а Роберто и Рикардо пытаются помочь ей подняться.

Потом в глазах у него помутилось, и он потерял сознание…