Огненный смерч

Откуда машина может знать о десяти годах кропотливых исследований, о десяти годах практически выброшенной жизни? Как и у большинства вундеркиндов, у Марты не было нормального детства и была странная, искалеченная молодость. Она не приобрела абсолютно никаких жизненных навыков, всецело посвятив себя науке. Что может знать об этом компьютерная программа?

— Запрос: Субботние самоубийства.

Голос внутри шлема Марты отозвался:

— Поиск. Субботние самоубийства.

— Поправка: только вчерашние и сегодняшние самоубийства.

— Субботние Самоубийства, предыдущие сорок восемь часов. Воспроизведение.

Возникшая перед глазами Марты Чанг картинка показала последние мгновения «ВириВака». Повсюду вспыхивали красные аварийные огни, а громкий рев клаксонов предупреждал о том, что экстренное отключение всех систем предприятия идет полным ходом. Установленные по периметру территории «ВириВака» громкоговорители объявили:

— Состояние Красной Тревоги. Всем облачиться в защитные костюмы и приготовиться к эвакуации.

Виртуальная точка обозрения, из которой Марта вела наблюдение за происходящим в «ВириВаке», находилась в мониторе, установленном на вершине водонапорной башни, близ взлетно-посадочной площадки. Это был один из нескольких пунктов мониторинга, к которым Ред Бартлетт подключился незадолго до своей смерти. Составленная им программа фиксировала аудио- и видеоинформацию на протяжении периода со среды на первой неделе великого поста вплоть до взрыва плотины на заходе солнца в Страстную Пятницу.

Объектив контрольного монитора сканировал зону затопления внизу, где в густой красной грязи загорались небольшие голубые огоньки, охватываемые затем дымчато-красноватыми отсветами.

Марта сжала кисть правой руки в кулак. Видоискатель изменил масштаб изображения, увеличивая его, и Марта увидела, что каждый голубой огонек означает человеческое существо, а каждый красноватый отсвет — это вскипающая живая ткань. Летчики на посадочной площадке стреляли друг в друга, едва завидев, как у того или иного из них прорывались из-под костюма языки голубого пламени. Храня до последней минуты верность «ВириВаку», они предпочитали убить своих же товарищей, но не допустить загоревшихся к самолетам. Если бы они не делали этого, подумала Марта, я и ребята тоже погибли бы там.

Марта Чанг сняла с головы прозрачный шлем, стянула с рук киберперчатки и потерла пальцами воспаленные глаза. У локтя ее, будто по волшебству, появилась очередная чашка с горячим кофе.

— Спасибо, Шольц, — поблагодарила Марта, не оборачиваясь. — Чем больше я смотрю на все это, тем больше убеждаюсь в том, что Даджадже Мишве — гений. Злой, но гений.

— Был гений, да весь вышел, — тихо отозвалась неслышно подошедшая к пульту Рена Шольц. — Он мертв.

— Да, но эти его… насекомые, они-то живы, — мрачно произнесла Марта.

— Взбодритесь, Марта, — сказала Шольц. — Мы тоже живы.

— Пока, — буркнула Марта. — Пока живы. Но я не уверена, что мы выживем, если будем оставаться здесь, взаперти.

— Каждое путешествие начинается с первого шага, — сказала майор Шольц после секундной паузы. — Мы выпустили вас из изоляторов, чтобы облегчить вам работу. Скоро, я думаю, нам разрешат покинуть этот пакгауз.

Марта откинула, мотнув головой, нависающие на глаза черные волосы и потянулась к шлему, но Шольц мягко остановила ее, положив ладонь ей на руку. Подтащив еще одно кресло к пульту, майор села рядом с Мартой, пролив при этом немного кофе себе на ногу. Нахмурившись, она носовым платком промокнула пятно на форменных брюках.

— Когда вы спали в последний раз? — спросили обе женщины одновременно.

И обе невесело рассмеялись.

— Пару часов в пятницу ночью, в изоляторе, — сказала Марта. — И пару часов сегодня. А вы?

Шольц покачала головой, и Марта не смогла понять по этому жесту, спала ли Рена вообще или уже забыла, когда спала, или это не имело для нее никакого значения. Марта решила, что, скорее всего, последнее.

— Рико неважно себя чувствует, — заявила вдруг Шольц.

Марте не хотелось тратить время на бессодержательные разговоры. Каждая потерянная секунда означала, что где-то там, во внешнем мире, инфицируется еще один человек, впрочем, скоро это будет не «где-то там», а «везде», если сидеть здесь и ничего не предпринимать… Вздохнув, Марта мысленно предоставила Рене пару минут на «пустой разговор».

— Да, его основательно помяло во время наводнения, — сказала она. — Но я думала, что медики его подлатали.

Рена Шольц пожала плечами, и Марта прочла в ее глазах беспокойство, не столько профессионального, сколько личного характера.

— Снаружи-то они его подлатали, — сказала Шольц, — но, похоже, он получил в «ВириВаке» нечто большее, чем исцарапанную колючей проволокой задницу.

— Мы все получим «нечто большее», если вы не предоставите в мое распоряжение приличную лабораторию! — воскликнула Марта. — Я не могу позволить себе роскошь волноваться за одного-единственного человека.

— Толедо рисковал своей жизнью, спасая вас, мисс Чанг, — укоризненно произнесла Рена. — Вы у него в долгу.