Огненный столб

Вместе с Нофрет к ней устремился еще кое-кто. Этого человека Нофрет узнала сразу, даже не по красивой полосатой одежде. Иоханан стал выше ростом, что сначала удивило ее, и, казалось, еще костлявей. У него начала пробиваться бородка: чуть-чуть над верхней губой и на щеках. Мальчишка выглядел забавно. Надо будет сказать ему об этом при первой же возможности.

Мекетатон, не желающая принимать помощь от своей служанки, не в силах была противиться двум решительным чужестранцам, бывшим к тому же гораздо сильнее ее. Руки у нее были холодные и дрожали.

Нофрет остановилась. Иоханан решительно и осторожно остановил Мекетатон, когда та попыталась идти дальше.

— Ты больна. Иди под навес. Иоханан, здесь есть вино? Или хотя бы пиво?

— У нас есть вода из источника в холмах, безупречно чистая, даже для царевны.

— Я желаю, — с трудом произнесла Мекетатон, — поклониться гробнице моего отца — моего мужа.

— Только попробуй, — возразила Нофрет, — и ребенок будет лежать у твоих ног.

Мекетатон прижала ладонь к округлившемуся животу.

— Не может быть. Еще рано.

— Ребенок может этого и не знать, — заметил Иоханан. — Сюда, госпожа. Войди в тень. Я позову служанок. Они будут обмахивать тебя веером, пока я найду чашку, достойную царевны, и кувшин с водой.

— Не хочу… — начала было Мекетатон.

— Тихо, — сказала Нофрет с грубой ласковостью, как обычно обращаются с детьми и животными.

На Мекетатон это тоже подействовало, хотя она и была царицей. Нофрет завела ее под навес, уложила на ковры, приспособила под голову вместо подушки сверток чертежей в кожаном мешке. Служанка с веером рада была освободиться от необходимости посещать гробницу.

— Он нас всех заживо похоронит, — прошептала она Нофрет едва слышно, обвевая царевну веером, чтобы медленные и сильные взмахи приносили благословенную прохладу.

Иоханан убежал и вернулся бегом, с высоким глиняным кувшином на плече. Из складок платья он достал позолоченную чашку, наполнил водой и подал с ослепительной улыбкой.

Мекетатон приходила в себя. К радости Иоханана она слабо улыбнулась, поблагодарив, взяла чашку и отпила. Ее глаза удивленно раскрылись.

— А это вкусно!

— Пей еще, царевна. Если захочешь, у нас есть еще.

Мекетатон выпила полную чашку и еще отхлебнула из второй, а потом настояла, чтобы и Нофрет, и Иоханан, и служанка с веером больше не беспокоились и тоже отдохнули.

— Она добрая девочка, — заметил Иоханан. Напившись воды и отказавшись от предложенной еды — ломтя хлеба с козьим сыром и корзинки фиг, — Мекетатон уснула на куче ковров.

— Она нездорова, — сказала Нофрет, нахмурившись. Даже во сне царевна выглядела больной. Под глазами залегли глубокие тени, и бледность ее губ Нофрет не понравилась.

— Ей рано иметь ребенка. — В голосе Иоханана слышался гнев, хотя он говорил шепотом, чтобы не разбудить Мекетатон. — Она сама еще ребенок.

— Да. — Нофрет повернулась спиной к Мекетатон и сердито взглянула на солнце. Глаза ее заслезились — после тени под навесом свет был слишком ярок.

Иоханан не спешил нарушить молчание. Немного погодя он спросил самым обыденным тоном:

— Ты давно к нам не приходила. Тебя бабушка напугала?

— Нет. Я была занята. Только и всего.

— Мы будем рады тебя видеть. В любое время. Бабушка обещает не говорить ничего слишком потрясающего.

— От нее это не зависит.

— Если сможешь, приходи к обеду. Мы собираемся зарезать ягненка к празднику новолуния.

Нофрет подняла брови.

— Это праздник вашего Бога?

— В основном, — ответил он. — И свадьба.

Ее сердце кольнуло.

— Твоя?

Иоханан удивленно посмотрел на нее.

— Что? — Голос его сорвался. — Конечно, нет! Художник Рахотеп женится на дочке старого Бенави. Будет вино, — сказал он мечтательно — И мед. Ты же любишь мед, я помню.

— Не знаю, смогу ли я…

— Я попрошу твою царевну.

— Нет!

Он засмеялся и не послушался. Когда Эхнатон, а за ним вся его семья вышли из гробницы, Иоханан дождался, когда царственные особы придут пить воду из кувшина и охать над Мекетатон — слишком поздно и мало, по мнению Нофрет, — и решительно подошел к Анхесенпаатон. Нофрет не успела остановить его. Он поклонился на пустынный манер.

— Госпожа, не соизволишь ли ты, своей милостью, отпустить твою служанку к нам в гости в ночь новолуния?

Царевна оглядела его с ног до головы. Нофрет ничего о нем не рассказывала, и все же она догадалась, кто это.

— Ты, должно быть, Иоханан бен Агарон. Мы родственники, я думаю.

— Да, госпожа. У нас будут играть свадьбу, и твоей служанке хочется побывать на празднике и на танцах. Ты позволишь ей пойти?

— Вы друзья? — поинтересовалась царевна.

Иоханан и глазом не моргнул.

— Думаю, да. Моей бабушке она нравится.

— Твоей бабушке… — царевна нахмурилась. — Леа? Так ее зовут?

Он кивнул. Анхесенпаатон чуть улыбнулась.

— Мой дед рассказывал мне о ней. Она ясновидящая? Ее бог говорит с ней так же, как Атон говорит с моим отцом.

— Не так… Настойчиво. Но она видит яснее, чем многие.

— Мне жаль ее… Что ж, можешь забрать мою служанку в ночь новолуния. Но чтобы она вернулась утром и могла прислуживать мне.