Огненный торнадо

Андрей наконец-то вернулся к жизни, к своей былой форме и более или менее восстановил душевное равновесие. Правда, в семье не ладилось. Ссоры случались довольно часто, и он страдал от того, что свидетелем частых его с Аней разладов была полуторагодовалая Машенька. Что-то было не так, и Андрей это чувствовал. Отъезды жены в Никополь к родителям стали обычным явлением в их семье. В этот раз поводом было нежелание мешать в подготовке к институтской сессии…

Экзамены прошли как-то незаметно, походя, и пришло лето. Ехать в захолустный городишко к жене не хотелось. И потом, вечные поучительно-наставительные речи тестя и тещи, «хлопавшей крыльями» над Аней, словно квочка над цыпленком, вызывали у Андрея стойкое раздражение. Не любил он ни «маменькиных сынков», ни «маменькиных дочек». Летний отпуск был бы испорчен. Правда, он честно звонил каждый вечер и подолгу разговаривал с женой…

Скука. Андреем овладела скука серо-буро-малинового цвета. Он пытался развлечь себя работой и вкалывал от зари до зари на кладбище, шлифуя мраморные плиты. Но скука не уходила.

В один из вечеров, когда он тупо пялился в телевизор, вытянув дрожавшие после работы со шлифовальной машинкой натруженные руки, Андрей вдруг вспомнил: «День рождения! Точно! Завтра же восьмое июля. Синичке исполняется двадцать лет. Надо бы поздравить, юбилей как-никак. Вот и развеюсь немного, а то совсем скис».

Где и как Танюша будет отмечать свой юбилей, Андрей, конечно же, не знал, звонить не хотел, желая устроить сюрприз, а потому решил прийти к ней домой вечером, часам к девяти.

В установленное самому себе время Андрей позвонил в дверь.

На пороге появилась Таня. Она по-настоящему расцвела за эти два года и стала действительно красивой женщиной. И еще это платье. Вечернее, длинное до щиколоток, с глубочайшим, откровеннейшим декольте и высокими, чуть ли не до талии, разрезами, открывавшими красивые ноги. Таня смотрелась в этом платье рубинового цвета, как настоящая секс-бомба!

Она стояла и смотрела на букет темно-бордовых роз в полнейшем замешательстве, а Андрей наблюдал за этой немой сценой сквозь лестничные перила, спустившись на пол-этажа. Нет, все-таки он был пижон. И любил эффекты. Букет из двадцати пяти роз, кто еще мог такое придумать?!

– А ты стала еще красивее, Синичка, – проговорил он, не двигаясь с места. – С днем рождения!

Она дернулась, словно от удара током, и от Андрея не скрылись ни тончайшие кружевные трусики, ни призывное колыхание спелых полушарий под тканью.

– Андрюша-а?!

– У тебя красивое белье, Синичка.

– Боже! – Она бросилась к нему, путаясь в не рассчитанном на такую скорость передвижения платье. – Пришел! Появился!

– Просто вспомнил о твоем празднике.

– Пойдем! Пойдем ко мне!

– А ты не торопишься?

– Уже нет! Честно-честно! – Она призывно тянула его в квартиру.

Подхватив несколько пакетов с фруктами и парочкой бутылок «Хванчкары», Андрей переступил порог.

– Ты гад, сволочь! – Дрожащие пальчики не справлялись с пуговицами на рубашке, и она просто рванула, так, что пуговицы рассыпались горохом по паркету. – Я целых два года ждала, что ты вспомнишь о своей Синичке! Даже замуж собралась!

– Вот как? – На нем не оставалось уже даже носков.

– Уже нет, забудь! Хочу тебя, прямо сейчас! – жарко зашептала Танюшка.

Платье кровавым пятном лежало на полу, а Таня, милая Синичка, терлась об Андрея, словно пантера, своим плоским животом. Выдержать такой натиск, не будучи абсолютно деревянным, было невозможно…

Андрей провел ладонями по ее спине и остановился на крепких выпуклостях. А она… Она подтянулась и снова, как много лет назад, превратилась в медвежонка, обхватившего своими лапками ствол дерева, и уселась на крепкую «ветку»… А потом еще долго мостилась на ней, ворочаясь, привставая и опять садясь, ухая утробно и постанывая, пока «дерево» не пролилось соком…

Они так и не ушли из коридора…

Потом, завернувшись в полотенца, после прохладного душа они пили «Хванчкару». Вдруг позвонили в дверь, и Андрей услышал короткий разговор:

– Ты еще не готова? – раздался ломкий басок юноши.

– Я никуда не иду, по крайней мере с тобой!

– Не понял?! Мы же договорились сегодня сказать твоим подругам, что подаем заявление!

– Ты опоздал! Как всегда! Если бы ты пришел в половине девятого, как должен был, может быть, все так и было бы, но ты опоздал на целый час! Уходи и больше никогда не появляйся. Тебя опередили!

– Кто он? – спросил голос без намека на разочарование.

– Человек, который помнит, что я женщина, и любит не только себя, как ты!

– Сука похотливая!

– Но не дура!

Хлопнула входная дверь, и она вернулась в изумительно прекрасном наряде Евы, позабыв где-то по дороге свое полотенце:

– Вот так!

– Круто!

– Да пошел он, придурок! Как Нарцисс, только губы еще не красит.

– А чего связалась?

– Сама не знаю. Хотела порвать с ним при подругах, но получилось вот так!

– Ты собиралась куда-то идти?

– Хотела с девчонками посидеть в «Гроте», отметить.

– Так что? Пойдем? Тебе же танцевать хочется, я вижу.

– Только я подружкам перезвоню, что немного задерживаюсь, – чтобы это платье надеть, минимум полчаса нужно.