Огненный тыл

– Частично, Глеб, – проворковала Лида. – Из вас извлекли две пули – одну из плеча, другую из лёгкого. Была ещё третья, но она прошла на вылет, не задев жизненно важные органы. Когда вас доставили в полк, вы были фактически мёртвым, вас даже в госпиталь не хотели брать.

– Вы крепкий, товарищ лейтенант! – похвалил Карякин.

– Так сделано в СССР! – пошутил Глеб. – А советское, значит отличное. Где мы? Давно я здесь?

– Вы целую неделю отсутствовали, – обескуражил ответом Карякин. – Мы притащили вас на плащ-палатке с того поля. Мезенцев приказал в госпиталь вас отправить. В Ярцево как раз санитарный эшелон до Быково грузился. Собственно в Быково мы сейчас и находимся, поэтому я здесь. Ярцево отдали – немцы обходили с севера, возникла угроза охвата и нового котла, организованно отошли, на новые рубежи, так сказать. И наш полк пока в Быково. Вы в госпитале, раньше здесь была городская больница.

– Никогда не слышал про такой город.

– Никто из нас про такой город не слышал, но он существует, хотя городишко за полчаса оббежать можно. Думали вас не довезут, но всё в порядке – довезли, отправили, так сказать, на принудительное лечение. Народ из Смоленска в основном вышел и всё, что осталось от двух окружённых армий тоже. Наши до последнего дорогу держали, а когда охранять стало незачем, отошли.

– Что с немецкой танковой колонной?

– Разбомбили к чертям собачьим! Там, говорят, вообще ничего не осталось.

– Понятно.

– Ну всё, товарищи лейтенант. Пора бежать, – заторопился Карякин. – У нас новый комвзвода, отпустил на полчаса. Ребятам он не нравится, но посмотрим каков будет в деле. Выздоравливайте, возвращайтесь, будем ждать. Эта война похоже надолго.

– Пока, Паша.

– Удачи!

Снова расплылось пространство, женская фигура сделалась размытой, далёкой.

– Лида, ты не уходи, – попросил Шубин.

– Мы уже на «ты»? – проворковало рядом.

– Думаю в связи с некоторыми, вскрывшимися обстоятельствами это будет уместно.

– Хорошо, уговорил, – женская рука коснулась его щеки и Шубин это почувствовал тепло проникла под кожу, щека стала наливаться румянцем. – Это он тебя спас, Глеб – Павел Карякин. Если бы не он, тебя бы никто не вынес, ты бы остался там на поле.

– Хорошо, я запомню. Дети все вышли?

– Да, никто не пострадал. Спасибо вам. Их сразу отправили в тыл, сначала в Подмосковье, потом должны увезти в Поволжье.

– А ты?

– А я теперь медсестра.

– Серьёзно?

– Ты забыл, что у меня незаконченное медицинское образование. Тоже предлагали уехать, но я решила остаться. Дети будут в безопасности, а я тут нужнее. Пятый день стою на довольствии в вашей части, выполняю сестринские обязанности. И ты, Глеб Шубин, теперь одна из моих непосредственных обязанностей. Тебе сделали операцию шесть дней назад, но только вчера ты начал подавать признаки жизни. Так жалобно стонал, ну прям как ребёнок, право слово.

– Лида, я рад, что ты здесь, но тебе нельзя находиться на фронте.

– Я сама решу, что мне можно, а что нельзя, хорошо? Здесь не фронт, а прифронтовой госпиталь, впрочем, в наше время может всякое случиться. Красная Армия продолжает отступать, это происходит уже не так быстро, но немцы пока сильнее и мы в любой момент можем оказаться у них в тылу.

– И долго я тут буду?

– Ты смешной, – женщина нагнулась, мягко поцеловала его в краешек губ. – Ладно, я позже подойду. Лежи и не делай глупостей. Красная Армия в ближайшее время обойдётся без тебя. Ей будет трудно, но она постарается.

Поцелуй остался на его губах – дай Бог не последний. Лида на цыпочках вышла. Странным было его возвращение из мира мёртвых или он ещё не вернулся? Глеб откинул голову на подушку, стал размеренно дышать. Ладно, пару недель он согласен поболеть, но потом в строй. И будь он проклят, если он этого не сделает.