Огненный Зверь

"А тут совсем прозаично и скучно. У него родилась дочь на старости лет. Первая! Он так обрадовался, что завязал с криминалом, подался в веру в Бога и избавился от меня".

— И никто не пытался с твоей помощью захватить мир? — поинтересовалась я.

"Нет, ну пытались пару раз, но это было давно. Но тогда нашлось парочка магов, которые быстро прижали хвост выскочкам и вынудили передать меня".

— И ты не привязывался к своим носителям?

"Ты знаешь, нет, ни разу. Все они воспринимали меня, как некую абстрактную силу. Ты первая назвала меня личностью".

— Не может быть! — мне стало обидно за друга.

"Да, представь себе. Ты у меня первая", — он захихикал.

— Дураки они все, — безапелляционно заявила я.

"А то!" — поддержал Зверь.

Я снова задумалась. После таких его слов я просто не имею права его отдавать, какие бы обстоятельства ни сложились. Он сделал мне столько добра…

"Хвалите меня, хвалите, да не перехваливайте, — снова вторгся Зверь в мои мысли. — Поживем, увидим, я пока что тоже совершенно не собираюсь вылезать из твоего тела, тем более оно теперь почти всегда сытое!"

Я побродила по залу, вытаскивая с книжных полок вдоль стен нужные книги и составляя их в стопки на столе.

Одна из книг выпала, оттуда высыпались фотографии, старые, еще черно-белые и новые, яркие. Я присела на корточки, собирая их с пола, потом водрузила их на стол и начала рассматривать.

На одной черно-белой фотографии с пожелтевшими кончиками был запечатлен молодой Золотаревский, гораздо младше, чем на том фото, которое я видела у него дома. На этом ему было не больше, чем сейчас Кириллу. Владимир Петрович, оказывается, был весьма недурен собой в молодости.

Я улыбалась, просматривая фото. Все они относились к разному периоду жизни Золотаревского. Вот ему уже лет сорок, вот явно под шестьдесят. Менялась его фигура, цвет волос белел, но прежним оставалось одно — пронизывающий взгляд, который ощущался даже на фотографиях.

Я нашла несколько снимков маленького Кирилла, одного и с Владимиром Петровичем, держащем его за руку. Это было так мило, это было так грустно.

Потом увидела фотографию, где Кириллу было уже лет семнадцать, он обнимал совсем еще молоденькую Илону. Они смеялись…

Я зажмурилась при воспоминании об Илоне и быстро убрала это фото.

На следующем был коллективный снимок: все члены собрания, только еще без Пети и Леночки. Фотография была сделана лет пять-семь назад. Молотов, Ковров, Андрей, Илона и Кирилл. Золотаревский в центре. Кирилл стоял в обнимку с Илоной с одной стороны и Андреем с другой, Князев приставил ему "рожки" над головой…

Как это все рухнуло? Когда Кирилл перестал искренне смеяться? Как получилось, что эти когда-то близкие люди стали проводить время вместе только по часу в день на утренних собраниях?

"Не лезь в дебри, — посоветовал Зверь. — Просто стало больше проблем и больше врагов. Так бывает".

Так бывает… Эти слова все еще крутились у меня в голове, когда вошел Кирилл.

Я вскинула голову.

— Почему грустишь? — спросил он.

— Вот, нашла старые фотографии.

— О, — он подошел ко мне. — Старик потерял их еще лет пять назад.

— Вы были такие дружные, — сказала я.

— Мы и сейчас дружные, — возразил он. Я только смотрела на него, не возражала, но мой взгляд явно выражал то, что я думаю. — Дружные, — с нажимом повторил Кирилл.

— Ты это мне или себе доказываешь? — спросила я.

Он зажмурился.

— Ты права. Этот червяк, что среди нас предатель, жрет меня изнутри.

— Поэтому ты хочешь поговорить с Петей? Чтобы убедиться, что это не он?

— Это не может быть он, — что-то я не заметила уверенности в его голосе.

— Это может быть, кто угодно, — не согласилась я. — Кто угодно, понимаешь?

— Это не Петя, — настаивал он. — Я поговорю с ним, смогу в этом убедиться и успокоиться.

— А если ты ошибаешься? — не отставала я. — Это может быть опасно, я иду с тобой!

— Нет, мы должны поговорить наедине.

— Отлично, я посижу в машине.

— Изольда, нет.

Я начала злиться. Помимо того, что я в принципе не хотела расставаться с ним даже на минуту, я на полном серьезе считала, что ему может грозить опасность.

— Почему нет? — настаивала я.

— Потому что, если ты права, это действительно может быть опасно.

— Со мной Зверь, это снижает опасность, — не согласилась я.

— Именно потому, что с тобой Зверь — то, что хотят Черные Капюшоны.

Я зарычала, не желая сдаваться. Барабанила пальцами по столу, пытаясь найти какой-нибудь весомый аргумент, чтобы заставить его взять меня с собой.

— И не пытайся, — Кирилл был непреклонен.

— А вдруг это ловушка? — мне действительно было страшно.

— Это я назначил встречу ему, а не он мне.

— Это не мешает ему привести на нее своих сообщников! — я уже почти кричала.

Кирилл прищурился.

— Значит, ты ему уже вынесла обвинительный вердикт?

Я смутилась. Я действительно обвиняла Петю, основываясь только на своей неприязни к нему и тем, что Кирилл почувствовал какое-то там смятение в его чувствах. Я вспомнила Золотаревского, он всегда утверждал, что излишне тороплюсь с выводами и обвиняю людей на пустом месте.

Я сдалась.

— Ладно, если ты уверен.

— Я уверен.

Во мне все еще клокотало раздражение.