Огнепад

И ты их находишь: Ракши Сенгупту, Кейтлин де Франко, Парвада Гамджи и еще миллион других. Даешь им то, что они хотят. Оставляешь заднюю дверь приоткрытой, буквально щелочку, чтобы они увидели твои досье на Африканскую гегемонию. Даешь им унюхать слабину в файерволле. Может, однажды они выяснят, как устроить бурю на одном из твоих вспомогательных счетов или как обанкротить марионеточное правительство, которое и так прижали к ногтю для налоговых целей.

– Только на самом деле они занимаются не этим, – сделал вывод Брюкс.

– Нет, не этим, – в улыбке Мура чувствовалась грусть. – Все это показуха, декорация. Они думают, что реально вредят тебе, а на самом деле их… сгоняют в стадо. Ставят на службу целям, которые они никогда не поддержали бы, когда бы знали, в чем дело. Но они – люди убежденные, упорные, Дэниэл. Яростные. Они сражаются на твоих войнах со страстью, которую не купить и не выбить, потому что действуют во имя идеи.

– Разве ты можешь говорить мне такое? – поинтересовался Брюкс.

– Ты о государственных секретах? А что такое государство в наши дни?

– В смысле, что, если я скажу Сенгупте?

– Вперед! Она тебе не поверит.

– Почему нет? Она и так вас ненавидит, парни.

Не сможет поверить, – Мур постучал по виску.

Рекрутов слегка… подправляют.

Брюкс уставился на него.

– Или, – развил мысль Джим, – она не сможет поверить в то, что поверила тебе. – Он пристально посмотрел на скотч в бокале. – Полагаю, на каком‑то уровне она и сама все уже знает.

Дэн покачал головой:

– Вы им даже не платите.

– Разумеется, платим. Иногда. Мы следим за тем, чтобы у них было достаточно средств, и они могли свести концы с концами. Позволяем снять сливки с какого‑нибудь офшорного счета, скидываем законный контракт в ящик, прежде чем наступит срок платить за квартиру. Но, по большей части, мы их вдохновляем. Иногда им становится скучно: это же дети, сам понимаешь. И достаточно небольшой продуманной несправедливости, нового злодеяния, учиненного над маленькими людьми, – мы снова их зажигаем, они уже в пути.

– Это как‑то…

Мур поднял бровь:

– Аморально?

Сложно. Зачем заставлять их ненавидеть именно вас? Почему не оставить след, который приведет к другому парню?

А, демонизировать врага, – мудро кивнул Мур. – Даже странно, почему нам раньше не приходила в голову такая мысль.

Брюкс поморщился.

Такие, как Ракши, придирчиво относятся к старомодным трюкам. Ты устраиваешь утечку съемки, где косоглазые сажают детей на штыки, и уже через тридцать секунд люди типа Сенгупты найдут пиксель, которому в записи не место. Вся кампания коту под хвост. Но люди вкладывают гораздо меньше усилий в анализ доказательств, которые подтверждают их точку зрения. Когда творишь из себя злодея, есть одно преимущество: тебе никто не возражает. К тому же, – Мур развел руки в стороны, – сейчас настали такие времена, что зачастую мы даже не знаем, кто наш настоящий враг.

– И это проще, чем подправить их так, чтобы они сами захотели на вас работать.

– Не проще. Чуть более законно, – полковник пригубил скотч, – Небольшая агнозия для защиты государственных секретов – это одно, а изменение базовой личности без согласия пациента – совсем другое.

Какое‑то время оба молчали.

– Какая мерзость, вашу мать, – наконец протянул Брюкс.

– Угу.

– Так почему она здесь?

– Управляет кораблем.

– «Венец» легко может сам управлять собой, если только он не более старомоден, чем я.

– При сценариях с недостаточными данными лучше, чтобы мясо и электроника друг друга поддерживали. Сопряженные уязвимые места.

– Но почему она? И почему она согласилась работать под началом тех, кого ненавидит?

– Этой экспедицией командуют Двухпалатники, – напомнил полковник. – Любой на месте Сенгупты из кожи вон вылез бы при такой возможности. Большинство этих людей просиживают штаны в собственных спальнях, нянчат низкоорбитальные уборщики мусора и молятся, чтобы случился какой‑нибудь глюк, требующий человеческого вмешательства. Реальные экспедиции в глубокий космос – что угодно с временным лагом, при котором требуется реальный пилот, – после Огнепада случаются реже, чем снежные бури. У Двухпалатников был очень богатый выбор.

– Получается, Ракши – очень хороший специалист.

Мур допил скотч и поставил бокал на стол:

– Я думаю, в ее случае дело, скорее, в мотивации, у нее жена на системе жизнеобеспечения четвертого класса.

– И платить по счетам нечем, – предположил Брюкс.

– Теперь есть.

Значит, им не нужны лучшие и самые умные, медленно протянул Дэн. – Они хотели кого‑то, кто вписался бы во что угодно ради спасения жены.

– Мотивация, – повторил Мур.

– Им был нужен заложник.

Полковник взглянул на него с выражением, граничащим с жалостью:

– Ты не одобряешь.

– А ты одобряешь?

– Ты бы предпочел взять кого‑то, кто просто решил сбежать из дома? Кому захотелось пощекотать нервишки или увеличить свой банковский счет? Это как раз гуманный выбор, Дэниэл. Челу уже умерла бы, а теперь у нее есть шанс.

– Челу, – Брюкс сглотнул, хотя в горле страшно пересохло.

Мур кивнул:

– Да, жена Ракши.

– А что… с ней случилось?

«Нет никаких шансов. Тут вероятность – один на миллион».