Огнепад

– Я сбежала. Признала свое поражение много лет назад. Но ты… ты, может, и делаешь все по неправильной причине, и в процессе постоянно получаешь по зубам, но ты, по крайней мере, не сдался. Ты мог спрятаться вместе с нами, но вместо этого сидишь там, в реальном мире, без кнопки перезагрузки; в месте, которое не контролируешь, где какие‑то люди могут забрать работу всей твоей жизни, вывернуть ее наизнанку, и нет никакой возможности исправить то, что они сделали.

– Рона… что…

– Я знаю, Дэн. Зря ты все скрывал. Напрасно: у меня сеть побольше, чем у тебя, – Голос был нежным, добрым, но лицо сморщенного зародыша на экране по‑прежнему оставалось неподвижным. – Я все поняла, как только они установили карантин в Бриджпорте.

Я тогда даже хотела позвонить. Подумала, может, ты сдашься и придешь ко мне, но…

Гора врезалась Брюксу в затылок. Он стукнулся лбом о стену комнатки, отскочил, упал навзничь вместе со стулом и растянулся на палубе. В голове вспыхнула, пульсируя, красная галактика: на расстоянии световых лет в дверном проеме появился перевернутый силуэт гиганта.

Дэн заморгал, застонал и попытался сосредоточиться. Звезды потухли; рев в голове слегка утих, исполин усох до человеческих размеров. Его глубины были настолько черны, что почти сияли.

«Ракши Сенгупта, познакомься со стариной Брюксом».

Где‑то далеко компьютер надрывался голосом его покойной жены. Дэн попытался поднять руку к голове, но Сенгупта наступила на нее и склонилась к нему. В середине тела вспыхнула новая боль и прострелила руку.

– Я хочу чтобы ты кое‑что представил сучий ты таракашка, – пальцы Сенгупты танцевали и опускались над его головой.

«О, боже, нет, – отрешенно подумал Брюкс. – Только не ты еще…» Он не стал удерживать голову, а повернул ее набок и устремил взгляд в пространство. Ракши пнула его прямо в лицо и заставила смотреть на себя. Ее пальцы сжимались, переплетались и загибались назад так далеко, что он подумал, они сейчас сломаются.

– Хочу чтобы ты представил Христа на кресте…

Брюкс даже не удивился, когда начались спазмы.

Сенгупта склонилась над ним, наслаждаясь делом своих рук, но даже сейчас не могла посмотреть ему в глаза:

– О да я так ждала этого я так работала ради этого я так…

Звук: острый, короткий и громкий. Сенгупта тут же замолчала. Встала.

На ее левой груди расцвело темное пятно.

Ракши упала на Брюкса тряпичной куклой. Так они и лежали какое‑то мгновение – щека к щеке, как любовники во время медленного танца. Она закашлялась и попыталась подняться – растянулась сбоку от Дэна. Тускнеющие глаза то останавливались, то вновь блуждали и, наконец, замерли на какой‑то точке рядом с люком. Там стоял, словно статуя, Джим Мур, и в глазах его было столько печали, что, казалось, Брюкс и Сенгупта уже умерли.

На секунду лицо Ракши озарилось. Не счастьем, нет. И не удивлением. Скорее, осознанием. А потом первый раз в жизни она посмотрела Брюксу прямо в лицо.

– Ох блин, – прошептала она, и ее глаза подернулись пеленой. – Как же ты попал.

***

– Я знаю, это бессмыслица. – Мур вертел в руках пистолет, – Мы никогда не были близки. Наверное, это моя вина. Хотя, знаешь, он, скажем так, никогда не был легким ребенком…

Джим подвинул к себе стул: сел, склонившись и положив локти на колени. Свет из коридора падал ему на лицо. Брюкс лежал на полу, чувствуя, как сбоку подтекает кровь Сенгупты. Она уже пропитала ткань, комбинезон прилип к ребрам. Голова гудела. В горле пересохло. Он попытался сглотнуть и с облегчением, даже удивлением выяснил, что ему это удалось.

– Теперь же… Ему до Земли еще полсветового года, но в первый раз за всю жизнь я чувствую, что мы можем поговорить…

Бледная туманность заволокла глаза Ракши. Брюкс хорошо их видел даже в скудном освещении; мог слегка повернуть голову, сфокусироваться. Паралич оказался неполным, это был не тщательно спланированный глюк Валери, который вампирша подготовила с помощью граффити и незаметных жестов, – или же Ракши допустила неточность в триггерной стимуляции. Программа, скорее всего, не изменилась: та же цепочка от фотонов к зеркальным нейронам, а оттуда – к двигательным нервам. Она все еще дремала в глубине мозга на случай, если кто‑то решит позвать ее под ружье. Сенгупта, наверное, импровизировала постфактум: прогнала старые записи, вычислила основные движения и воспроизвела их так хорошо, как смогла.

– Такое ощущение, что он знал, как я стану слушать сигналы все эти месяцы; знал, что я буду думать в ответ на его слова…

Ракши не планировала месть. Наверное, хитрость Валери показалась ей лишь очередной головоломкой на распознавание образов, которой Сенгупта заняла свой гиперактивный мозг. К счастью, фокус пригодился, когда оказалось, что убийца Челу и усыновленный ею таракан – один и тот же человек. Атаку она подготовила наспех, окоченение получилось кратковременным: Брюкс уже чувствовал это в сухожилиях. Напряжение начало спадать.

Но, черт побери, искусность Ракши все равно поражала.