Огнеслава (СИ)

— Как батюшка с матушкой решат, так и будет. Я подчиняюсь их воле, — кое-как промямлила девица, едва не падая в обморок.

— Ну что же, раз все согласны, скрепим наш уговор кольцами, — провозгласил Светомил.

Князь Яросвет был в ужасе. Ему не оставили возможностей для маневра. Боярин собирался немедля скрепить договор и обручить молодых. Если обман вскроется после сговора, не сносить Яросвету и всей его семье головы, отомстит ему правящий род Зеяжска, за то что их княжича с дворовой девкой обручил. В этот момент боярин Светомил уверенно поднес кольцо шарахнувшейся от него княжне. Не успел князь Яросвет даже моргнуть, как заголосила девка Удеса, что княжну изображала:

— Стойте, стойте, люди добрые! Не княжна я! Не Огнеслава я! — причитала она, падая на колени — Хоть убейте, но далее обманывать я не буду! Не княжна я!

Гости застыли, открыв рты от удивления. Боярин вцепился взглядом в князя Яросвета.

— Видят Боги, я обманывать никого не хотела. Мне приказали. Не виновата я! — всхлипывала Удеса.

— Что ты такое говоришь, красавица, — осторожно заговорил Светомил — Может ты умом от радости повредилась?

— Это правда, — подал голос князь Яросвет, опустив глаза.

Он кожей почувствовал волну ярости и негодования, накатившуюся со стороны гостей. Но в нем еще теплилась надежда разрешить ситуацию миром.

— Обмануть меня решил! — вскочил на ноги княжич Аскольд. — Я к тебе со всем уважением, дочку твою в свой род взять хотел, а ты, тварь вероломная, обманом промышляешь!

— Не гневайся, приболела Огнеслава, с кровати не встает, — попытался оправдаться отец невесты.

— Камня на камне от твоего города не останется! — рявкнул Аскольд.

— Идите. — кивнул девкам Яросвет.

Те в страхе выбежали из трапезной, волоча за собой, бьющуюся в истерике, Удесу.

— Каюсь, прискорбно поступил я. Но возможно есть что-то, что может уменьшить обиду и успокоить гнев ваш. Горе у меня, княжич, дитя родное болеет, оттого и голову я потерял и на глупость решился. Позволь загладить мне вину свою дарами. Дорогие гости, простите нас, чем только пожелаете, проступок свой искуплю… — старательно держа лицо, проговорил князь.

Боярин Светомил нашелся быстро. Хитро сверкнув очами, он проговорил:

— Есть у вас ларец рубиновый, роду князя Аскольда некогда принадлежавший. Возможно, Зеяжск согласиться принять его, как искупление вины.

— Ларец? Ларец тот проклят. Спрятали его давным-давно в одном из подземелий, а в каком и где вход туда уж позабыто, — сухо проговорил князь. — Просите, что только душа ваша пожелает, жемчуга, меха, коней. Но ларец не могу вам отдать, ибо не ведаю где он.

Глаза боярина сверкнули алчным огоньком. Он уже хотел было дополнить список пожеланий, но осел от гневного взгляда княжича Аскольда.

— Как был твой род подлецами да обманщиками, так и остался! — прошипел Аскольд надвигаясь на князя Яросвета. — Ларец рубиновый с сего дня обязательная часть приданного княжны Огнеславы, и не вздумай хитрить. Дочь твоя лично мне этот ларец принесет, когда в Зеяжск приедет. Я же, не останусь здесь и минуты. Считай, что сговорились мы! — Аскольд взял кольцо из рук боярина и швырнул его князю. Второе он демонстративно надел на свой палец. — Свадьба будет в Зеяжске. Отправляйте невесту.

— Но это противоречит традиции? — возмутился князь.

— Ты сам нарушил все традиции сегодня! Так что не тебе на них указывать, — жестко произнес Аскольд. Несмотря на молодой возраст, он выглядел сейчас слишком убедительно, чтобы кто-то посмел возразить ему. — Боярин Светомил с моей дружиной будет сопровождать невесту. И в твоих интересах, княже, чтобы ему не пришлось сообщать мне о задержках или плохом самочувствии будущей княгини Зеяжска.

Аскольд не кланяясь повернулся спиной к хозяину дома и решительно вышел в распахнувшиеся с грохотом двери. Присутствовавшие в трапезной еще не скоро пришли в себя. А молодой князь тем временем вскочил в седло и, взяв несколько дружинников, отправился восвояси.

Глава 3 Суженый-ряженый

Зоряница без конца вертелась у зеркала, примеряя на себя уборы сестры. Огнеслава весело смеялась, слушая её рассказы о поездке к родичам в Залесье. Приближался вечер и вот-вот должны были привезти гадалку, за которой послали, а пока сестры развлекали себя беседами, да примеркой нарядов.

— Так вот, и тут они мне говорят, дескать, охота не женское дело и чтобы я шла за вышивание да ткать! — примеряя украшенный речным жемчугом венец, рассказывала Зоряница. — Да мои собаки зайца на ста шагах берут! И в седле я не хуже братьев держусь!

— И как ты ответила? — любопытствовала Огнеслава.

— Взяла лук, да шапку его слуги к забору пришпилила! — гордо заявила она.

— Неужели? — ахнула княжна.

— А что мне стоит, меня отец вместе с братьями из лука стрелять учил, — самодовольно проговорила сестрица.

— Я тобой восхищаюсь! И батюшка у тебя, само великодушие, все тебе позволяет, не то что мои родители, — вздохнула Огнеслава. — Мне только и говорят, что то нельзя и это нельзя, и вообще ничего нельзя…