Огневица

Бояна споткнулась о чье-то тело. Нижней части лица у умершего не было – его начисто срезало широким осколком стекла, и только удивленные голубые глаза мертво уставились в потолок. К ним метнулась размытая фигура, и Итрида выпустила плечо подруги. Развернулась к нападавшему, на ходу вытаскивая парные кинжалы, чьи лезвия потемнели от яда, – подарочек Даромира. Бояна привалилась спиной к уцелевшей стене и глубоко задышала, пытаясь вернуть ясность зрения.

Вокруг метались и кричали люди. Тоненько, на одной ноте, визжала баба. Бояна нашла ее взглядом – простоволосую, стоявшую на коленях возле очередного неподвижного тела, – отлепилась от стеночки и, пошатываясь, добрела. Размахнулась и влепила пощечину, мысленно порадовавшись, что попала. Баба схватилась за щеку и уставилась на обидчицу бешеными глазами.

– Беги отсюда, – ласково посоветовала Бояна, щурясь, чтобы хотя бы лицо рассмотреть. – Юбку в руки и пошла прочь! Как бы второй раз не грохнуло.

До женщины доходило медленно. Бояна плюнула и отвернулась, мигом потеряв всякий интерес к кликуше. Орать перестала, и ладно. Итрида избавилась от напавшего на нее мародера и успела подхватить Бояну до того, как та начала медленно падать на колени.

Итрида зло цыкнула и закинула руку Бояны себе на плечо.

– Идти можешь?

– Даже сплясать могу. Недолго, правда… – съязвила Бояна.

Итрида потащила ее к черному прямоугольнику выхода, то и дело прикрывая собой от мечущихся людей. Они почти дошли, когда на пороге вдруг выросла громадная тень. Топор с серебряной оплеткой на длинной рукояти свистнул и вышиб щепки в пяди от их сапог.

– Куда собрались, навьи дети? Думали сбежать под шумок? Видал я вас, вы с тем драным шеххом вместе околачиваетесь! Нет уж, никуда теперь не денетесь. Все разом за своего дружка ответите!

– Ты чего, мужик, совсем разум потерял? Беги отсюда! – крикнула ему Итрида, но незнакомец только ощерил в ухмылке крупные белые зубы и рывком оторвал топор от пола, замахиваясь второй раз.

Итрида помянула морокуна и дернулась в сторону, утягивая за собой Бояну, которая становилась все тяжелее. Топор свистнул, снова пролетая мимо, и взлетел в третий раз. Итрида выдернула из-за пояса кинжал, но метнуть не успела – в бок нападавшего кто-то врезался, и он, не удержавшись, рухнул, впрочем, тут же ловко снова вскочив на ноги. Перед Итридой и Бояной встал Даромир, держащий в каждой руке по кинжалу с тонкой черной полосой посередине – там был яд, собственноручно изготовленный шеххом.

– Казимир, ну до чего ж не вовремя тебя морокун принес!

– Это от него ты удирал? – поразилась Итрида, и шехх коротко кивнул. – Не мог найти кого-нибудь помельче?!

– Ну извини, у девиц на лбу не написано, кто у них в родичах ходит! – огрызнулся шехх.

– Убью!!! – взревел Казимир и кинулся на шехха.

Но споткнулся и чуть не упал, ошалело глядя на Итриду, вставшую возле Даромира. Глаза девушки вспыхнули, их черная радужка на лилась золотом. Итрида подняла руку. Жилы под бледной кожей на бухли и выступили так явно, что каждую можно было разглядеть… или перерезать. Они начали светиться, точно в них что-то вливали. То же золотистое сияние, что и в глазах, заменяло сейчас кровь в теле Итриды. Казимир шагнул назад; его лицо побелело.

– Ты же не волховка, – прошептал он.

– Я похуже буду, – оскалилась Итрида, и из ее ладони в грудь мужчины ударил поток пламени.

Глава 4. Дурные вести

Марий клял себя, что не заметил, с какой стороны явился колдун. Тело сработало само: едва несчастный кмет вспыхнул, как Марий вскочил и рывком опрокинул перед собой стол. Он успел вовремя: корчму тряхнуло от подвала до чердака, и здание застонало, словно живое существо. Марий осторожно выглянул из своего убежища. С другой стороны зала из-за стойки точно так же выглядывал Слад, и Марий перевел дух, осознав, что корчмарь не пострадал.

Но Пивовар был одним из немногих, кому повезло.

Марий в сердцах помянул морокуна и выпрямился. Дернул из-за спины меч, уже не заботясь о скрывающих его тряпках. С исписанного белыми рунами клинка потекло пламя, и те, кто был в сознании, шарахнулись в стороны от колдовского огня. В воздухе медленно оседала мелкая белесая пыль, из-за которой казалось, будто корчму окутал туман.

От сгоревшего осталось только темное пятно на полу.