Огни большого города

– Хочешь сказать, что Yaki-Da и Джастин Бибер – это безвременная классика? – усмехается Фаби, поправляя бант на своей блузке.

– Я говорила об инструментах, а не исполнителях.

– Ладно, не будем спорить. – с улыбкой заключает стилист, вынуждая меня притихнуть.

Гленн Медейрос допевает «Ничто не изменит моей любви к тебе», я тяжело вздыхаю, углубляясь в свои думы.

– Как твоя работа? – неожиданно интересуется Фаби. – Доберман не кусается?

– Доберман? – мрачно переспрашиваю я.

– Роберт.

– Ах, это… – невольно заливаюсь краской, – нет, все нормально.

– Нормально? – изумляется Монте. – С Эддингтоном не бывает нормально. Я удивлен, что ты не говоришь о нем плохо.

Ах, вот в чем подвох. Я должна поливать его грязью…

– Я его почти не вижу. Точнее, вообще не вижу, – в ход идет ложь. Много лжи и ни слова правды. – Он, наверно, «кусает» только важных персон, – для убедительности добавляю я.

– Приехали, – оповещает таксист, которого я готова расцеловать за спасение своей лживой задницы. Фух.

Монте расплачивается, я выхожу из такси и ежусь от холода. Вообще-то погода отличная, но, учитывая нахлынувшее волнение, я едва не дрожу. Нервно поправляю на себе платье, по привычке ищу в себе изъяны и, разумеется, нахожу.

– Идем, куколка. – Фабио протягивает мне руку. Вздыхаю и вкладываю свою ладонь в его. Умирать, так с музыкой.

– Перестань трястись, как флаг на ветру, – шепчет он, приближаясь к дверям, – ты великолепна!

Да уж…

– Добрый вечер, добро пожаловать в Хилтон! – нас приветствует швейцар.

Понятия не имею, как себя вести, поэтому повторяю за Фаби. Он сдержанно здоровается, я тоже. Дальше мы оказываемся в огромном светлом лобби, уставленном большими деревянными колоннами, с непонятной статуей посередине. Над ней, как купол, нависает круглая лампа.

– Милочка, будешь так нервничать – упадешь в обморок и тогда действительно станешь звездой вечера. – Голос Фабио выводит меня из размышлений о декорациях.

– Я не нервничаю…

– У тебя настолько мокрые ладошки, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вытащить платок.

Шагаем влево, где нас встречает девушка в сером костюме.

– Монте и Бэйли, – представляется Фаби.

Девушка провожает нас к банкетному залу, и дрожь в моих коленях усиливается. Сама не понимаю, почему я так нервничаю. В конце концов, это годовщина их свадьбы, а не моя. Интересно, выйду ли я вообще когда-нибудь замуж? За кого? Вот бы за Роберта…

– Дорогой мой!

Мои откровенные фантазии лопаются как мыльные пузыри.

Риз обнимает Монте, я неловко топчусь рядом, чувствуя себя ненужным элементом.

– Кэти, милая! – О боже. – Какая ты красавица! – тетя заключает меня в настолько крепкие объятия, что мой желудок вот-вот прирастет к спине. – Не могу наглядеться… – чуть ли не со слезами на глазах проговаривает она. Черт, как неловко. Не хватало еще, чтобы все присутствующие обратили на это внимание.

– Спасибо. Платье чудесное, – с благодарностью отвечаю я, незаметно стреляя глазками по залу. Где же он?

– Проходите и берите напитки. Дорогая, для тебя безалкогольные.

Я киваю.

Ох, если бы она только знала, что я переспала с ее двадцативосьмилетним сыном, она бы сама напилась с горя.

– Я оставлю вас ненадолго, хорошо? Еще не все прибыли…

– Конечно, дорогая, – говорит Фаби, и Риз отвлекается на новоприбывшую пару.

Тетя невероятная женщина. Глядя на нее, мне совсем не страшно взрослеть. Если к пятидесяти я буду выглядеть так же, то можно смело шагать навстречу климаксу.

Внезапно меня охватывает паника. Я больше не чувствую руки Фаби, и это безумно пугает. Мой спутник пристроился к кучке каких-то особей мужского пола и галдит без умолку. Наверное, «свои».

И что мне теперь делать?

Нужно смешаться с толпой, пока кто-нибудь не поставил меня в неловкое положение, например, вопросом про фондовый рынок или количество планет в солнечной системе.

Вижу вдалеке длинный десертный стол и направляюсь туда.

* * *

С трудом уместив мини-пирожные в мини-тарелочке и завершив эту аппетитную пирамиду фруктовым канапе, я вдруг обнаруживаю на столе свои любимые шоколадные трюфели. Черт, и куда их класть?

– Ты в курсе, что шоколад заменяет секс?

Едва не выронив все из рук, оборачиваюсь и гляжу на Роберта.

– Привет, – улыбается он.

– Привет… – тихо отвечаю я, жадно рассматривая его безупречное лицо.

В смокинге, с аккуратно уложенными волосами он убийственно красив.

– Что, переоценила размер здешней посуды? – ехидничает он, – я помогу.

Роберт ловко подхватывает серебряную лопатку и кладет трюфели в другую тарелку.

Я молча наблюдаю за его движениями, пытаясь успокоить учащенное сердцебиение.

– Достаточно? – спрашивает он.

– Да, конечно… – бездумно отвечаю я. По правде говоря, еда меня теперь мало волнует, я не съем ни кусочка. Но после того, как он вызвался мне помочь, невежливо отказываться. Избавляюсь от своей тарелки и беру его.

– Не хочешь? – удивляется он.

– Кажется, я переоценила не только размер посуды, но и свои возможности, – робко проговариваю я, – спасибо.