Огни большого города

– Лентяй? По-моему, это я все утро «работал», а ты только стонала и заходилась в беспамятстве.

Я краснею и прокручиваю в голове наши утренние бесчинства, а Роберт как ни в чем не бывало подходит к подвесному шкафу и достает оттуда упаковку кофе.

– Чтоб доказать, что я не лентяй, сварю кофе.

Мы улыбаемся друг другу, стоя в разных концах кухни. Он – с видом настоящего калифорнийского парня, я – в его футболке и своих серых трениках. Какая идиллия.

В процессе готовки мы периодически целуемся, заигрываем друг с другом и выглядим как настоящая пара. Когда наши отношения перешли на этот уровень? Еще вчера мы были похожи на лучших друзей, иногда занимающихся сексом, но теперь… все изменилось.

Надолго ли? А может, навсегда?

Стоп, хватит! Прогоняю от себя беспокойство, беру лопатку и выкладываю омлет на тарелку.

Пахнет вкусно.

* * *

В полдень я переодеваюсь в бежевое льняное платье, и мы отправляемся в Мелроуз, где Роб должен встретиться с одним человеком.

«Корвет» резво мчит по шоссе под аккомпанемент глухого гитарного рока.

Певец со специфическим режущим слух вокалом вступает в песню, Роберт прибавляет звук и улыбается.

Что?

Смотрю на него самым невинным взглядом, но не улавливаю причину внезапного задора. К тому же он в солнцезащитных очках, которые, кстати, очень ему идут, и я не вижу его глаз.

«Малышка, я не могу выкинуть тебя из головы,
Малышка, я так сильно искал такую, как ты».

Господи Иисусе, это отрывок из песни, и он всегда будет ассоциироваться у меня с… ох.

Я стремительно розовею, а песня становится все более непристойной.

«О, малышка, ты такая сладкая»…

Вот черт.

– Кто это? – киваю на магнитолу.

– AC/DC с Боном Скоттом.

– А-а-а. – Мне это ни о чем не говорит.

У Роберта звонит сотовый. Он сбавляет звук и отвечает.

– Привет, мам.

Я бледнею. О ужас.

– Хорошо, а ты как? Отец? Майк?

Удивляюсь, с какой легкостью он спрашивает о брате, когда пару дней назад они чуть не поубивали друг друга.

– Я в Эл-Эй. – Он перекладывает айфон в другую руку и сворачивает перед указателем «Мелроуз». – Кэтрин со мной, и две ее подружки тоже…

Я в ступоре. Что он несет? Вскидываю руки в вопросительном жесте. Роберт кивает с видом «я знаю, что я делаю».

– О, это я виноват, что она не предупредила… забыл… прости…

Каков врун!

– Конечно, сегодня вечером… не беспокойся… передать ей?

Мысленно молю небеса, чтоб она отказалась.

– А, ладно. Я позвоню, когда прилетим… пока.

Он нажимает на сброс.

– Это была импровизация?

– Нет, за завтраком придумал, – ухмыляется он. – Запомни и ничего не перепутай: ты, я и две твои подружки решили провести время в Эл-Эй. Имен не называл, так что укажи, кого хочешь.

– Мне так стыдно… вдруг она все поймет по моему лицу?

– Как стилист? Да, этого нельзя исключать.

Я взвинчиваюсь.

– Может, хватит? Стилист, стилист…

Роберт смеется и паркуется у здания, отдаленно напоминающего заброшенный низкосортный паб. Выхожу из машины и щурюсь от яркого послеполуденного солнца.

– Что мы здесь делаем? – спрашиваю я, когда мы подходим к ветхим выцветшим дверям.

– Заехали навестить друга. Я не был здесь с прошлого года.

– А кто он?

Роберт не успевает ответить, нам навстречу выходит плотный, мускулистый латиноамериканец.

– Ого, кого принесло, – с акцентом произносит он. По-моему, он не рад встрече.

– Здравствуй, Рамон.

– Я думал, что еще долго не увижу здесь твою задницу, – бесцветно продолжает Рамон, но через секунду по его лицу расползается теплая, добродушная улыбка, и я понимаю, что они прикалываются.

– Если хочешь, я могу унести свою задницу обратно.

– Да ладно, заваливайся, раз приперся!

Они хлопают друг друга по плечу, и мы проходим внутрь. Такое впечатление, что в помещении напрочь отсутствуют окна. Здесь всего несколько ламп, очень-очень тусклых. Судя по стойке и куче напитков, это все-таки бар. Или клуб. Или и то и другое.

– Познакомься, это Кэтрин, моя подруга.

Ага, я больше не кузина. И на том спасибо.

– Кэтрин, это Рамон – человек, который надоумил меня открыть «Барракуду».

Улыбка слетает с моего лица, но я вежливо протягиваю ему руку и говорю: «Очень приятно».

– Мне тоже. – Он несмело пожимает ее и сразу отпускает. – Проходите. Никого нет, только я и Марио – мой непутевый племянник.

Я плетусь сзади, размышляя, как же я ненавижу «Барракуду» и телок, обслуживающих моего мужчину.

– Выпьете? – по-хозяйски предлагает Рамон, встав за барную стойку. Роберт усаживается на высокий стул, жестом приглашая меня присоединиться к нему.

– Я за рулем, а ей нет двадцати одного.

– Ясно, – хмыкает Рамон.

Из глубины бара показывается какой-то парень. Очень молодой, походка вразвалочку.

– Марио, познакомься, это мистер Эддингтон и его подруга – мисс Кэтрин.

Как официально.

– Очень рад! – голосит пацан. Думаю, он мой ровесник.

Марио обходит Роба и садится подле меня, за что Рамон награждает его косым взглядом. Чем-то недоволен?

– Как идут дела? – интересуется Роберт, сложив руки на стойке.

– Когда как, – отвечает Рамон, разливая кофе по чашечкам. – Летом не очень, ты же знаешь.