Огни над волнами

– Не всякий цветок осенью сбрасывает лепестки, – и знай продолжила на елку всякий хлам навешивать.

– Ворон? Переживает из-за письма женщины? – Магдалена рассмеялась. – Что за чушь! Из-за подгоревшего жаркого – верю. Из-за кислого вина – вот вообще нет сомнений. Но из-за письма… Не бывает.

– А я вообще не верю в то, что наставник умеет переживать, – задумчиво произнесла Миралинда. – Это чувство ему не было придано богами при рождении.

– Всегда числил тебя за неглупого человека. Ошибался. Обидно, – Ворон, невесть когда появившийся в зале, сидел в своем кресле.

Вот же. И не заметил его прихода никто. Может, он заклинание невидимости знает?

– Наставник, – жутко смутилась Миралинда. – Простите, я не должна была… Вы не бесчувственный, я не в том смысле…

– Да прах с ними, с чувствами, – махнул рукой Ворон. – Есть они, нет их… Велика ли разница? Я про другое. Что за ерунду ты там молола относительно богов? Какие кому чувства они придают? Какое отношение боги имеют к появлению человека на свет? Человека рожает смертная женщина, так было и будет вовеки. Все, что человек получает при прибытии в Рагеллон, дают ему его родители – и боги тут ровным счетом ни при чем. Да и потом – чего он сможет достичь своим трудом и умом, то и станет смыслом его жизни.

– Не у всех так бывает, – подал голос Мартин – Кто-то сразу рождается с золотой ложкой во рту. Им не нужны ни труд, ни ум, ни смысл жизни. У них уже все есть.

– Не согласен, – покачал головой Ворон. – Не так это. У любого есть мечты и устремления. Да, в ряде случаев все эти мечты потом гаснут в заплывшем жиром мозге, но изначально-то это есть у всех. И потом – вон стоят Монброн, Эль Гракх, вон де Лакруа к де ла Мале жмется – все они из очень знатных семей, их сюда никто силком не гнал, более того, их родные это не слишком одобрили. Что, остановило их это? И опять же – при чем тут боги?

– Недаром его «отступником» зовут, – шепнула мне на ухо Рози. – Договорится ведь когда-нибудь опять!

«Отступник». Это слово, прозвучавшее применительно к Ворону, я услышал в свое время от Агриппы, запомнил его и все хотел у него узнать, что он имел в виду. Сделать это мне не удалось, в первый раз он был изрядно пьян, а во второй ускакал в ночь прежде, чем я что-то успел у него спросить, да и не до того мне тогда было. А вот потом я много вариантов в голове перебрал, но был ли среди них верный – поди знай.

И вдруг слышу «отступник» от Рози. Ничего себе!

– Ба, никак тебе тоже известна эта история? – Рози пальчиком повернула мое лицо к себе. – Как-то ты напрягся, милый.

– Краем уха что-то слышал, – уклончиво ответил ей я. – Но хотелось бы узнать побольше.

– Любопытный фон Рут – промурлыкала девушка – Хорошо, у меня от тебя секретов нет. Но только – чуть позже, а сейчас надо спасать праздник, а то так и не получится повеселиться.

И она громко захлопала в ладоши, заглушив Мартина, который явно собрался возразить наставнику.

– Я предлагаю закончить философские споры – громко крикнула Рози – Для них еще будет другое время.

Ворон при этих словах скептически усмехнулся, я это подметил. Точно нам на войну отправляться.

– Предлагаю начать праздник и сесть за столы! – продолжала тем временем Рози. – Фон Рут, поухаживай за мной. В конце концов – ты мне жених или нет?

– Даже так? – изогнул левую бровь Гарольд. – У вас была помолвка?

– Помолвка – не помолвка, но кое-что случилось, – многозначительно произнесла Рози. – Скажем так – мы решили, что наши отношения надо привести к какому-то знаменателю. Или туда – или сюда. Мы же взрослые люди?

– Взрослые, – Гарольд посмотрел на меня с жалостью. – Туда-сюда, понимаешь. Но – не мне за вас решать. Эраст мой друг и то, что по душе ему, то по душе и мне. Если ты станешь его женой, то я приму его решение как единственно верное.

– Ты воплощение благородства, – то ли в шутку, то ли всерьез сказала Рози. – Я рада, что у моего жениха есть такой друг.

И она поцеловала Гарольда в щеку.

Наверное, мне следовало бы посмотреть в сторону Аманды, причем не просто посмотреть, а смерить ее взглядом, в котором читалось бы: «Ну что, довольна? Ты потеряла меня», но я этого делать не стал. Не потому что это слишком банально, а просто потому что мне стало как-то все равно, что она там себе подумает. Все ее выходки, срывы, истерики потихоньку подтачивали то, что было в моей душе связано с ней, и я, видимо, миновал какой-то рубеж, после которого чувства сменяются равнодушием. Всему есть предел.

Народ одобрительным гулом встретил слова моей… Невесты? Забавно звучит. Причем меня, как обычно, никто ни о чем в известность не поставил. Но почему бы и нет? Подозреваю, что это очередная часть хитроумного плана Рози, который у нее, несомненно, есть, и которым она в полной мере со мной вряд ли станет делиться. А я не буду на этом настаивать. Зачем? Пусть развлекается, тем более, что мне это ничем не грозит. Против моей воли меня никто под венец не затащит, это уж наверняка.

И еще я очень хорошо помнил слова мастера Гая, которые были сказаны мне в ту пору, когда мы направлялись к Вороньему замку.