Огни Новороссийска(Повести, рассказы, очерки)

Генерал мельком взглянул на жену, улыбнулся, обнажив крупные желтые зубы, сказал:

— Я ведь говорил: первое, что потребует от меня полковник, — это немедленно отправить его в Москву. Каждому русскому кажется, что без него не могут обойтись на войне, что только он спасет страну… К сожалению, — генерал развел длинными худыми руками, — у нас нет надежной связи с Россией.

— Тогда я попрошу вас устроить мне свидание с советским послом.

— Господин посол улетел в Москву и пробудет там три месяца. У вас не хватит терпения ждать столько. Мы сообщили о вашем прибытии в посольство, но чиновники посольства не проявили интереса к вам и будут ждать возвращения посла.

— Я не верю вам, — Хлебников вспыхнул.

— Это как вам будет угодно, господин полковник, — генерал привстал и вежливо поклонился.

Наступило продолжительное, тягостное молчание.

— Не могу же я сидеть сложа руки во время драки! — Хлебников сжал кулаки и прошелся по комнате. — Понимаете, не могу.

— Вам надо поправиться, набрать свой вес, — осторожно вставила в разговор англичанка. — Вы больны ностальгией — тоской по родине.

— Во всем надо ждать подходящей погоды, — заметил генерал. — Но если полковник скучает по Родине, мы можем передать письмо вашей жене. — Генерал взялся за трость и фуражку. — Я завтра буду у вас и возьму письмо. А пока отдыхайте и, главное, не думайте о войне.

— Я ничего не стану писать, — Хлебников заломил пальцы так, что они затрещали. — Бойцы из моей дивизии считают, наверное, меня убитым. Пусть то же самое думает и семья. В понимании советского человека плен — позор, и надо очень много сделать, чтобы искупить этот позор.

— Даже если вы ни в чем не виноваты? — спросила женщина.

— Вы преувеличиваете, полковник, — сказал генерал. — Плен — неизбежное порождение войны. Пленные всегда были и всегда будут. Я сам едва не влип под Дюнкерком.

— Поймите: я хочу бить фашистов, и, поверьте, я умею это делать.

— Если вы хотите, если у вас есть желание, я доложу и полагаю, вам не откажут поехать в восьмую армию. О, эта армия — отпрыск «армии Нила!» — Генерал поднял кверху обкуренный указательный палец. Лицо его нездорового свинцового цвета оживилось. — Восьмая армия родилась в критический момент Британской империи. Под командованием генерала Уэйвелла она уничтожила итальянскую армию в Ливии, а затем сама едва избежала полного разгрома. В этой армии вы сможете проявить себя на все сто процентов, показать, на что способны русские, да и сами посмотрите на томми в бою. Обмен опытом для союзников очень важен — ведь англичане и русские совместно били и Наполеона и кайзера. Поезжайте в восьмую армию, а мы поставим в известность вашего посла, как только он появится в Лондоне. У нас уже были такие случаи, к нам уже бежали советские военнопленные из Франции, всех мы их послали в Северную Африку, и ни разу русский посол не возражал. Чего ему возражать? Враг-то у нас один — фашизм… Хлебников… Хлебников… — генерал собрал кожу на лбу, припоминая. — Не вы ли критиковали работы нашего военного теоретика генерала Фуллера?

— О, это было давно! — Хлебников удивился, что генерал знал о нем такую, даже им позабытую, подробность. Это насторожило. Откуда такие сведения?

— Я советую вам забрать своих людей и, не мешкая, ехать в Африку. — Генерал вновь положил на стол трость и фуражку с красным околышем и сел рядом с женой, поправив на коленях тщательно выутюженные брюки. — Очень интересный театр. Как вы, наверно, знаете, тринадцатого сентября итальянцы начали наступление на Египет. Генералу Уэйвеллу ничего не оставалось, как отступать, сил для сопротивления оказалось недостаточно, танки требовали капитального ремонта… Саперы из кожи лезли, чтобы замедлить продвижение врага: минировали дороги, солили колодцы, взрывали прибрежные шоссе. Во главе наступающих итальянских отрядов мчались мотоциклисты: их бросали как приманку для привлечения на себя нашего огня. За мотоциклистами двигались главные колонны: группы танков впереди, затем грузовики с пехотой и скорострельными орудиями на прицепе. Обратите внимание, иногда небольшие танки к месту боя доставлялись в автомашинах. Пехота закрепляла и обороняла местность, захваченную танками. Двигалась она «ежом», — генерал растопырил пальцы и двинул рукой вперед, — большими пачками в грузовиках.

Генерал увлекся. Хлебников внимательно слушал рассказ. Генеральша, не спускавшая глаз с русского, понимала, что волнение его продиктовано лишь любопытством профессионала, не больше. Идеи англичан не захватили его, хотя она знала: муж ее умел говорить.