Огни святого Эльма

«Как же он тут очутился?» — прокричала в ответ Соня. Данила распахнул дверь. Сопровождаемый водопадом холодной соленой воды, в комнату вкатился отец Олег. Пока Даня с трудом опять задраивал дверь, священник пытался подняться. Вскоре ему это удалось, он встал, держась за стол. От отца Олега пахло перегаром, рвотой и потом, но он был уже почти трезв. Видно, священник несколько ослабел от таких непривычных приключений, но говорил разумно и связно.

«Простите, что обеспокоил вас, я вспомнил, как был у вас в гостях. Объясните мне, пожалуйста, что происходит. Где мы находимся? Видимо, пока я спал, парусник отправился в плавание, куда он направляется?»

«Зачем вы вернулись на корабль? Я же вас предупреждала!» — сказала Соня.

«Простите, я уже плохо помню, я был пьяный. Сожалею, что доставил вам массу беспокойств».

«Вы сделали плохо не нам, а себе! — ответила Соня. — Наказали себя и свою семью. Вы понимаете, что теперь вы будете всю жизнь, даже целую вечность скитаться на этом проклятом корабле».

«Я вас не совсем понимаю!» — прокричал отец Олег. Разговор происходил в качающейся и наклоняющейся каюте под аккомпанемент воя ветра, треска снастей, грома и ударов волн.

В разговор вступил Данила: «Этот корабль называется Летучий Голландец, он проклят, и все, кто оказывается на нем, находятся под действием мистической силы. Он скитается по морям, и, плывущие на нем, не умирают, но и не могут навсегда его покинуть».

«Летучий Голландец, — повторил отец Олег. — Корабль, который приносит несчастье, парусник с командой мертвецов».

Священник крепко ухватился за спинку кровати, открыл рот, потом закрыл, некоторое время молча качался в такт с каютой. Потом поднял правую руку, чтобы перекреститься и чуть не упал. Встал покрепче, несколько раз сделал крестное знамение и надолго замолчал. Соне стало жаль его. «Мы не хотели вам зла, — прокричала она, — а, наоборот, советовали, чтобы вы ушли с корабля. Но вы зачем-то залезли обратно, после того как вас вынес боцман. Что мы теперь можем сделать?».

«Нет, это вы меня простите, — прокричал отец Олег. — Что я явился незваным гостем». И опять надолго замолчал. Некоторое время молча крестился. Потом прокричал: «А можно мне поговорить с капитаном, или с кем-нибудь из команды?».

«Потом поговорите, у вас еще будет время! — сказала Соня. — Вам еще очень долго предстоит плавать на этом паруснике».

«Вы думаете, что мы сумасшедшие, а капитан вам объяснит, как обстоит дело на самом деле, — дипломатично вмешался Данила. — Нет, к сожалению, отец Олег, это правда. Мы на Летучем Голландце».

На несколько минут судно подняло, опустило куда-то вниз, и на короткое время парусник застыл, как спортсмен перед стартом. Данила воспользовался этим и сказал: «Батюшка, вы, наверное, хотите выпить, я налью вам вина». «Нет! Нет!», — замахал отец Олег руками в ответ так, что чуть не упал. Корабль опять начало немилосердно качать. Еще целый час корабль болтало как в бетономешалке и все молчали. Батюшка несколько раз падал, но снова поднимался и продолжал сосредоточенно стоять, время от времени осеняя себя крестным знамением. Во время еще одного небольшого затишья вошел Филипп. Он был в клеенчатом плаще с капюшоном и множеством застежек, который обычно одевал в шторм.

«Мне сказали, на моем корабле появился русский священник», — недовольно сказал Филипп.

«Да, господин капитан! — ответил отец Олег. — Я был пьян и случайно попал на ваш парусник».

«Вам же хуже», — сказал Филипп, неодобрительно оглядывая нового гостя.

«Господин Капитан, не могли бы вы объяснить, куда направляется ваш корабль?», спросил священник.

«Мне некогда. Соня, Данила, расскажите ему».

«Они мне уже рассказали, но…»

«Все что они сказали — истинная правда, святой отец, — сказал Филипп. — Я ни чем не могу вам помочь!». С этими словами он вышел и хлопнул дверью.

А через некоторое время, когда шторм немного утих, Дирк вышел на палубу. Он увидел, что около пустой бочки из-под рома стоит Вилли, тот самый старик с почерневшими зубами, говоривший штурману о том, что все женщины любят боль. Один глаз у Вилли когда-то выбили в драке, и на этом месте была зарубцевавшаяся рана, может быть, от этого морщинистое лицо старика производило страшное впечатление. Волос у него почти не было, и Вилли носил на голове черную косынку, повязанную назад. Старик закатал рукава матросского плаща с застежками, и были видны огромные мышцы рук. Это был человек среднего роста и комплекции, но очень большой физической силы, чего он достиг специальными тяжелыми тренировками. На палубе около его ног билась чайка.