Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)

"Пустячок", о котором говорил Дадашев, через час мог бы разнести всю фонтанирующую буровую. Вот что здесь случилось. После поздравительной речи Кирова рабочие возвратились в буровую и стали выносить ротор на улицу; случайно был задет вентиль с патрубком на стволе компрессорной трубы, резьба смялась, и патрубок со свистом отлетел в сторону. Нефть с газом и песком, силой в шестьдесят атмосфер, начала прорываться из ствола. Десятимиллиметровое отверстие в течение получаса расширилось до сорока миллиметров: нефть грозила перерезать трубу, вырваться на волю.

Киров стоял в стороне и внимательно наблюдал за работой буровой партии.

Из кузницы принесли железный хомут с конусной трубой, с привернутым краником на конце. Хомут устанавливали на свинцовой прокладке. Работу производили слесарь и механик. Раз двадцать они прикладывали хомут к компрессорной трубе, и хомут с дьявольским свистом отбрасывало в сторону.

- Ни черта у вас не получится! - сказал Сулейманов. - Отверстие, из которого бьет такая сила, невозможно обжать свинцом.

- Выйдет! Должно выйти! - упорствовал старый механик. Он с головы до ног был окачен нефтью, она даже текла по его усам.

Снова слесарь и механик подняли хомут и начали устанавливать его на ствол.

Киров сразу же понял, что это бесполезная затея.

- Что ты предлагаешь взамен железного хомута? - подал он голос машинисту Сулейманову.

- Деревянный хомут без всякой прокладки! - ответил машинист. - У меня как-то уж был такой случай, товарищ Киров. Дерево, как это ни удивительно, труднее поддается действию клокочущего потока нефти, газа и песка.

Киров подозвал Дадашева.

- Надо послушать машиниста. Я тоже так думаю.

- Да что ты, Мироныч! Разве можно сравнить дерево со свинцом?

- А ты все же закажи. Пусть сделают.

- Ну, раз желаешь... - Дадашев развел руками, ушел.

Через каких-нибудь десять минут механик и слесарь установили хомут на свинцовой прокладке. Нефть перестала фонтанировать, но ненадолго: снова она нашла себе лазейку, отверстие было опять разъедено, и хомут со свистом отлетел в сторону.

Тогда за дело принялся Сулейманов. Он сбегал к плотникам и вскоре принес деревянный хомут. Он работал один. Его вдохновляло присутствие и внимание Кирова. Парень он был сильный, спокойный, работу свою сделал быстро и чисто, и боковой нефтяной фонтан прекратился.

Сулейманов весь был в нефти. Хомут он установил без единого удара по трубе - небольшая искра могла взорвать всю буровую. От газа у него кружилась голова, но он держался молодцевато.

Его под руку вывели на чистый воздух. Подошел Киров, спросил:

- Не голоден ли? Может, пить, есть хочешь?

- Спасибо, товарищ Киров, - сказал Сулейманов. - Ничего не хочу. Вот если бы... покурить!

Киров был озадачен просьбой машиниста, нахмурился; на промыслах строжайше воспрещается курить. А тут еще первый бухтинский фонтан.

Он послал рабочего за часовым.

Часовой явился. Это был тот молодой парень из караульного полка, который на стрельбище гонял голубей.

Киров узнал его.

- Здорово, Чернохвостый! Ну как, того голубя поймал?

- Узнали? - Парень был счастлив. - Поймал! На другой же день поймал!

- Ну а стрелять научился?

- Да еще как! - задорно сказал парень. - В муху могу попасть.

- В муху?.. Это как же?..

- А очень просто, товарищ Киров... Сидит, скажем, муха на стене. Вот возьму винтовку, прицелюсь - и мухи больше не будет.

- Ну, ты, парень, загибаешь! - рассмеявшись, сказал Киров. - В метровую мишень не мог попасть, а тут - в муху!

Часовой явно обиделся:

- Как вам угодно. Можете не верить.

Киров сказал ему:

- Вот тебе спички, вот тебе кисет. Потом вернешь. Сведи товарища Сулейманова на мол, пусть он при тебе выкурит цигарку.

Парень скинул ремень с плеча, взял винтовку в руки, сообразив, что Киров ему оказывает большое доверие.

Они ушли.

Киров вернулся на буровую. Он долго смотрел на заплату, которую машинист поставил на компрессорную трубу. Подозвал Дадашева.

- Никогда не пренебрегай советом рабочих. У них больше и производственного, и житейского опыта. Вот видишь, не случись меня здесь, не прикажи я сделать деревянный хомут, ты, возможно, и не придал бы значения словам машиниста. Оно и понятно: на твоей стороне были и механик, и слесарь, да и свинец на первый взгляд кажется более подходящим материалом для такого дела. А вышло, видишь, по-другому... Бойся в жизни шаблона. Не всегда свинец бывает крепче дерева.

Дадашев был смущен, не знал, как оправдаться. Наконец он нашелся, сказал:

- А ты, Мироныч, заметил, какие у него руки?

- А что, сильные?

- Да еще какие. Неудивительно, что Сулейманов один справился с установкой хомута. Другого бы отбросило шагов на десять.

Вышли из буровой. Прошлись к молу.

- Как думаешь, Дадашев, второй и третий фонтаны будут нефтеносными? Не попадем ли опять на брекшу?

- Нет, теперь уже пойдет одна нефть. Теперь добрались до нефтеносного пласта.

- Я так же думаю. Нам бы два фонтана - и будущее бухты обеспечено. Всё думают, что здесь экспериментами занимаемся. Кто-то упорно и методически ложно информирует Москву. Кто-то сильно хочет помешать нам. И мешает.