Ого, индиго!

– Они прекрасны, – согласился хитрый старичок. – Под прозрачным стеклом коллекционера. Самое удивительное в бабочках, что они доживают до преклонного возраста и совершают свой первый полет! Бабочки – герои-камикадзе. Но оценить их красоту может только настоящий эстет! Гусеничка бабочки пухнет от собственного предназначения – распахнуть крылья над Вселенной. В хрупкости – сила! Но это жертво–приношение никому не интересно. Конечно, кроме паразитов, которые используют гусеницу в качестве пищи. Гусеница стремится к совершенству. Не ясно, какой покров задумала для нее природа. Алые, голубые, желтые шифоновые крылья нежности. Но бабочка должна умереть.

– И что?

– Тебе это ничего не напоминает?

– А что мне это должно напоминать?

– Твоя жизнь – жизнь бабочки в театре теней, – грустно отметил старичок. И запел:

– «Призрачно все, в этом мире бушующем. Есть только миг, за него и держись». Ты тень, девочка! Твоя жизнь бесполезна! Твое совершенство – каприз природы. Твоя свобода – ересь. Твоя любовь давно умерла. В этом мире есть только деньги и власть. Мои деньги и моя власть. Твое жертвоприношение интересно только острому взгляду коллекционера. (Как именно и где именно ты потеряешь себя.) Поэтому я прошу тебя, не доводи ситуацию до абсурда! Давай встретимся в реальной жизни и обо всем поговорим. У меня есть все и даже больше! Все, что нужно тебе. Мы можем стать настоящими друзьями. Я гений, ты тоже гений! Я одинок, ты одинока! Не жди пока мое терпение лопнет! Ты легко уходишь от слежки, и никто не знает, где тебя искать. Ты – чудо природы! Девочка-мечта! Я доверяю интуиции, это единственное, чему я полностью доверяю. Я не знаю, кто ты. Но у тебя есть проблема. – Старичок как будто вскрывал взглядом Динкину черепную коробку.

– У меня все хорошо!

– Индиго не умеют врать! Я знаю, что твоя жизнь напоминает ад! Но твоя жизнь действительно станет адом. Я не даю обещаний, чтобы их не нарушать!

И Динка проснулась, забыла все, кроме привкуса металлического страха. Откуда взялась тревога, Динка не помнила.

Дина занималась важным делом. Вырывала листы из блокнота «Для записей» и писала размашистым почерком «Я не позвоню». Вся кухня – холодильник, стены, мебель – была обклеена подобными записками, напоминая модную инсталляцию. В кухню зашла мама и оценила Динкино стремление к самовыражению.

– Главное, что занимаешься хорошим делом. Времени зря не теряешь. Для тех, кто мог запамятовать, денег почти не осталось. До конца месяца – сто долларов и две недели.

– Я найду. Правда, мама! Верь мне.

– И мне кажется, я знаю, где. – В голосе мамы Динка уловила грустные нотки надежды на то, что Дина помирится с Игорем и кухня снова превратится в оплот семейной радости.

– После того, как фея входит в жизнь человека, жизнь эта резко меняется!

– Но если она фея, она могла бы научиться открывать окна, а не искать черные двери в черных коридорах?

– Дело в том, что она совершенно забыла, что умеет это делать!

* * *

Дина суеверно плюнула через плечо, выдержала битву с непослушной ДВЕРЬЮ и ворвалась в сияющий мир женского глянцевого журнала. Здесь в причудливом коктейле смешались все парфюмы мира, секретарши выглядели королевами, качаясь на каблуках, словно одуванчики на тонких стебельках. Дина ощутила на себе хваленую власть запаха – принялась улыбаться, невпопад кивать головой и со всеми здороваться. Королевы отвечали едва заметной язвительной улыбкой: «Добро пожаловать в храм моды!», «Мы создаем стиль!». Но, оказавшись среди пишущих журналисток, Динка суеверно прикрыла глаза. Толстые матроны бальзаковского возраста с печальными глазами сенбернаров. Журналистам не хватало любви. На их некрасивых лицах застыло выражение брезгливого высокомерия по отношению к мужчинам и к моде. Их бросили, их предали и растоптали. Теперь они сочиняли названия для статей (СКАЖИ ОРГАЗМУ – ДА).

Дина проскочила мимо этих инопланетянок. Они обосновали на Земле собственную колонию, выполняли свою задачу – всячески портить отношения между мужчинами и женщинами и истреблять уважение и взаимоуважение полов всеми доступными средствами.

Наконец Дина нашла кабинет главного редактора. «Оставь мобильный всяк сюда входящий!». Она набралась смелости и постучала в ДВЕРЬ как человек, осознающий собственную силу, уверенный в себе, позитивный, оптимистичный, способный принести пользу обществу в целом и глянцевому журналу в частности. Динка осталась собой довольна. Наконец она попала в кабинет. Ее поразил массивный дубовый «бабушкин» стол, на котором лежали фотографии женщин, прошедших унизительную операцию – фотошоп. Динка разглядывала фрагменты глянцевой аппликации-эпиляции, причудливые узоры калейдоскопа жизни. Главный редактор был похож на положительного героя советских фильмов про комсомол.