Огонь для Проклятого (СИ)

— Воинов достаточно, — соглашаюсь с мужем. — К тому же я распорядилась усилить патрули.

— Значит, с этим решили.

До самого вечера мы в зале Прошений. Даже стол, накрытый по случаю возвращения господина, так и остается без нашего внимания. Поднимаемся с массивных деревянных кресел только, когда за окнами опускается кромешная тьма.

Тяжелый день, как и многие предыдущие. У меня аж все тело затекло и отчаянно ломит поясницу. Судя по немного осунувшемуся лицу моего мужа, он себя чувствует немногим лучше. Еще бы — от перелета сразу к делам. Но я не жалуюсь, напротив, мне отчаянно хочется сделать для Лесной Гавани как можно больше, даже если для этого придется не спать ночами, даже если придется врасти в дерево кресла, решая заботы доверившихся мне людей.

— Распорядишься принести еду в нашу комнату? — спрашивает Магн’нус. — Сегодня больше не хочу видеть ни одну рожу.

— Конечно.

У меня самой от усталости аппетита вообще не осталось, хотя какое-то время назад живот буквально подводило.

— Если хочешь, прислуга заново подогреет воду для омовения.

С водой у нас в Лесной Гавани — самое настоящее чудо, о котором никто из нас не мог и помыслить: она сама течет в дома. Это называется: водопровод. И в самом начале лета его приказал построить мой муж. Как именно все это работает, я не понимаю до сих пор, но вода из подземного озера с помощью какой-то большой раскаленной машины, как они называют эти свои непонятные штуки, поднимается к поверхности, а дальше по специальным деревянным кишкам, которые халларны называют трубами, растекается по домам. Сначала водопровод появился в Большом Доме, затем в домах сотников и советников, а затем и в почти всех остальных домах.

Само собой, поначалу северяне приняли это нововведение с большим подозрением. Да я сама испытывала какое-то странно-растерянное чувство, когда впервые подносила руки к недавно появившемуся в Большом Доме источнику. Но, как любит говорить Магн’нус, к хорошему быстро привыкаешь. И люди действительно привыкли.

Неверно будет говорить, что тем самым новый наместник купил наше доброе расположение, но он точно дал понять, что халларны способны привнести в нашу жизнь много удивительных и удобных вещей. Жаль только, что кровавую плату за них никто не вернет.

Муж поводит плечами, морщится.

— Если они успеют это сделать прежде, чем я усну, с небес пойдет дождь из пушистых кроликов, — снова улыбается муж.

Ему идет улыбаться. Хотя лицо у него несколько… женственное? У мужчин Севера лица продублены промозглыми ветрами и лютыми морозами, а у Магн’нуса нет ни единой морщинки, хотя он почти на полтора десятка лет старше меня. И мне это… непривычно. У него даже борода не растет. Вообще.

— Не вижу ничего плохого в кроликах, — улыбаюсь ему.

Он кивает и идет в нашу часть Большого Дома.

Я отдаю необходимые распоряжения, потом навещаю Хельми. Сын уже сладко спит — и я просто какое-то время стою у кроватки, всматриваясь в его безмятежное личико, вслушиваясь в его размеренное дыхание. В кулачке Хельми даже во сне сжимает подарок Турина — волчий клык.

— Ушедшие родичи, с неба смотрящие, добрые пращуры в чертогах седых, — шепчу одними губами старинный оберег. — Малое дитятко, доверчиво спящее, прошу защитите от происков злых.

Перед тем, как уйти, аккуратно поправляю теплое меховое одеяльце. Хельми только немного хмурится, но не просыпается.

Наша общая с Магн’нусом комната рядом, за занавесью из шкур. Первое время мы с мужем даже ночевали в разных кроватях, так как Хельми часто просыпался по ночам и плакал, а успокаивался только если я брала его к себе. Потом время от времени постель мы стали делить, да и то занавесь я никогда не закрывала, чтобы в случае чего услышать плач сына.

Думаю… нет, я уверена, что моему новому мужу все эти беспокойства, сдобренные плотским воздержанием, радости не приносили. Но мне он ни разу по этому поводу не сказал чего-то грубого или обвинительного. Да и вообще на моей памяти он ни разу ни на кого не повысил голос. И я не понимаю, откуда в нем такое спокойствие. Или это какая-то выучка? В любом случае я очень благодарна этой его черте. Глядя на него, мне иногда кажется, что когда-нибудь наши народы все же смогут ужиться вместе. Пока не представляю, в каком это будет виде, но надежда на это у меня теплится.

На Севере женщин не принято учить искусству ублажать своих мужчин, но мы знаем, что нас ждет после свадебного обряда. Некоторые принимают супружескую обязанность, как должное, и просто отбывают время, необходимое их мужчине, чтобы извергнуться. Другие и сами не прочь проявить прыть и страсть, но все же крайне редко пускаются в глубинное изучение собственного тела и тела их мужчины.