Огонь для Проклятого (СИ)

— Надеюсь, что это действительно так. Прошу, оставь их при себе. Пусть болезнью занимаются те, кто должен. Они справятся, я уверен. Знаешь, вообще-то я тоже здесь, среди всех. И никуда не собираюсь убегать. А пожить мне еще хочется. И в излечении этой напасти я заинтересован не меньше твоего.

Так-то оно так.

Я поднимаю взгляд и едва различаю в небе черную точку ворона. Вдруг точка резко падает вниз, но потом вроде бы снова набирает высоту. А может и показалось.

— Хёдд, — Магн’нус стоит совсем рядом. — Если люди понесут еще и мнимые россказни о Тени, нам не выстоять. Ты это понимаешь? И вопрос будет уже не в выживании Лесной Гавани, а в выживании всего Севера. Почему мне одному это кажется очевидным? Или ты не хочешь спасти свой народ?

Он едва касается моей щеки. И почему-то его прикосновение кажется очень холодным. Но я не отстраняюсь.

— Я все поняла. Больше никаких россказней.

— Хорошо, я знал, что твой разум будет сильнее страха и предрассудков.

Глава тридцать шестая: Хёдд

— Предки все еще не дают нам ответов, — качает головой верховный шаман и кашляет в кулак, когда снова наведываюсь в святилище Духов. — Каждый день и каждую ночь кто-то из нас вопрошает к ним, но каждый раз их слова полны тревоги и расплывчаты. Мы пытаемся истолковать их, пытаемся найти способы излечения поразившей нас хвори.

— Я хочу видеть.

Шаман снова кашляет, но его кашель кажется мне обычным, не рвущим внутренности изнутри. Тем не менее, на моем лице повязан плотный отрез пропитанной травяными настоями ткани. Я не верю, что это может помочь не заразиться, как о том заявили лекари халларнов, но цепляюсь за каждый способ, потому что должна думать не только о себе, но и о маленьком сыне, который не виноват, что его мать не сидит в четырех стенах, а шатается по зараженном домам и говорит с зараженными людьми, пытаясь отыскать хоть крохи информации, что позволит хотя бы облегчить страдания тех, от кого отвернулись боги.

Шаман ведет меня вглубь святилища, в небольшой зал, где на полу, на жестких циновках, лежат люди.

— Каждое толкование мы переносим на нового больного и смотрим, поможет ли ему лечение.

Здесь нет такого количества склянок с реагентами, как в пекарне халларнов, но, кажется, я вижу все известные мне растения не только собственного края, но и вообще Севера, а кое-какие коренья и цветы и вовсе не могу распознать.

— Кто-то умирал на твоих глазах в последние дни? — спрашиваю шамана.

— Да, госпожа.

— Ты видел что-то необычное после их смерти?

— После? — не понимает тот.

— Да, спустя примерно сутки.

— Нет, госпожа, все тела мы сносим в ледник. После их могут забрать родственники.

— В чем ты видишь причину мора?

— Предки гневаются, госпожа, — шаман понижает голос. — Иным из нас они говорили о крови врагов, что перестала окроплять наши мечи. Дети Севера покорились завоевателям, чего не случалось никогда раньше. Предки хотят крови.

— И ради крови они уничтожают собственных потомков? — морщусь я, не скрывая своего отношения к его словам.

— Так говорят Предки, — стоит на своем шаман. — Покорность и слабость никогда не идут об руку с настоящим воином. Дорога в чертоги Богов вымощена доблестью. Реки, что текут вдоль нее, полнятся вражеской кровь. А в спину идущего по ней звучит боевой горн. Когда вы в последний раз слышали звук боевого горна, госпожа?

— Предки бы никогда не толкнули нас на убой. Есть разница между доблестью и отчаянием, о котором говоришь ты.

— Как скажите, госпожа, — кивает шаман, но даже не пытается скрыть, что остался при своем мнении.

Кто я для него? Несмышлёная девчонка, которая волею судеб оказалась во главе большого и сильного клана. О чем со мной можно говорить, кроме как о глупых девичьих фантазиях? Он, умудренный опытом и многими разговорами с Предками, вынужден терпеть меня только потому, что мне выпало родиться в роду Хольмбергов.

Когда-то, много лет назад, когда наши пращуры только-только осваивались на негостеприимных землях Севера, во главе каждого клана стоял именно шаман. Тот, кто разговаривает с Духами, ведает былое и будущее, знает, куда должно повести клан, умеет сделать нужное подношение, чтобы и охота стала удачной, и унялись злые морозы. Шло время, еды становилось больше, деревни обрастали частоколами, мы научились обрабатывать железо — кланы разрослись, зажирели. Но вместе с общим достатком разрослись и аппетиты шаманов, которые все больше уходили в какие-то собственные мистические изыскания и все меньше обращали внимание на дела земные, при этом все чаще и чаще распространяя слова, которые якобы услышали от Предков.

Я, не раз ходившая в мир Духов, пусть и с чужой помощью, знаю, насколько нереальными и расплывчатыми могут быть увиденные там образы. Зачастую истолковать их можно совершенно противоположным образом. Да, у меня мало опыта, я слишком молода, меня специально не обучали толкованию, много-много всяких «но», которые ни в коем разе не позволяют мне ставить себя в один ряд с опытным шаманом.