Огонь для Проклятого (СИ)

Халларн смотрит на меня так, будто я только что сплясала на его самой больной мозоли — с недоумением и обидой. Точно не я, а он пришел ко мне с лучшими побуждениями, а я только что плюнула ему в лицо.

— Тень? Причем здесь Тень? — хмурится он. — Госпожа, при всем моем к вам уважении, мы знаем свое дело и не нужда… — он обрывает себя. — Мы находимся на верном пути. Не пройдет и трех дней, поверьте, и вы собственными ушами услышите о добрых новостях. Тень не заразна и не может влиять на живые создания нашего мира.

— Расскажите об этом одержимым.

Кажется, этими словами я окончательно лишаюсь его явно выстраданного самообладания. Черты лица Дра’илла заостряются, глаза заливает надменный холод.

— Одержимые, госпожа, — совершенно иной случай.

Жду, что он продолжит объяснение, но этого не происходит. Старый халларн просто молчит, давая мне понять, что разумения северной девчонки абсолютно недостаточно для понимания доступных ему истин.

Когда человек на столе вздрагивает, делает глубокий вздох, а затем заходится в лающем оглушительном кашле, просто отхожу в сторону.

За все эти дни они не сделали вообще ничего, не приблизились к разгадке мора ни на шаг.

Руки и ноги человека на столе начинают конвульсивно биться. Его пытаются удержать, пытаются что-то влить в раззявленный рот.

Разворачиваюсь и ухожу. Уже на улице стаскиваю с лица маску и бросаю ее под ноги. Прохладный морозный воздух заполняет легкие. Прикрываю глаза. Магн’нус был прав, северным шаманам нечего делать среди просвещенных и умудренных опытом лекарей Империи. У них не найдется общих разговоров.

«Не раскисать, не опускать руки».

Как бы ни повернулась судьба, я, даже если вскоре предстану перед вопрошающими взорами Предков, буду точно знать, что сделала все, на что была способна, чтобы спасти свой народ. А забиваться в угол и плакать от слабости и несправедливости смогу когда-нибудь потом, когда никто не увидит и когда от меня больше ничего не будет зависеть.

А пока мне нужно написать послания соседним кланам. Нужно рассказать им, чтобы с опаской пускали к себе чужаков. Или… Боги! Не пускали их вовсе. Не верю, что считаю это решение верным. И как на его фоне просить о помощи, учитывая, что на Белую ярмарку и без того собралось большое количество народа?

И все же я прошу о помощи. Прошу, понимая, что Магн’нус прав хотя бы в том, что соседи могут не успеть. Но если есть хотя бы небольшой шанс побороть мор с помощью чужих шаманов, я этим шансом воспользуюсь. Не обманывая и не зазывая в слепую ловушку, кратко, но излагаю все, как есть на самом деле. Если кто-то и придет в Лесную Гавань, он должен полностью осознавать, чем рискует.

Воронов выпускаю под самое утро, когда рассветает.

— Хёдд, — Магн’нус подходит тихо, отчего я вздрагиваю, потому что ненадолго забылась, наблюдая за тем, как большие черные птицы одна за другой поднимаются в небеса.

Поворачиваюсь на голос.

— Что ты наговорила Дра’иллу?

— Тебе пересказать всю нашу беседу?

— Нет, лишь ту ее часть, где ты говорила о Тени. Ты действительно о ней упомянула?

Голос мужа звучит ровно и почти безэмоционально — и оттого еще более странно, что его интерес касается именно моих слов о Тени. Разумеется, я подозревала, что старый лекарь тут же доложит своему господину о нашей небольшой перепалке, но ничего страшного в этом нет. Напротив, я и сама хотела поговорить с Магн’нусом, потому что его уверенность в собственных лекарях явно преувеличена.

— Да, — не собираюсь отпираться. — Твои лекари ни на шаг не приблизились к излечению болезни. Их так называемая вакцина ничего не дала. Выпивший ее человек все равно умер.

Я не видела его смерть, лишь ее начало, но сомнений в его конце у меня нет.

И Магн’нус меня не переубеждает.

— Они делают больше, чем все вокруг вместе взятые, — говорит, делая еще шаг ко мне. — Не всегда сразу удается отыскать верное решение. Иногда приходится плутать.

— Трудно выбраться на верную дорогу, если закрыл глаза и идешь в противоположном направлении.

Сама не понимаю, как собственный голос набирает силу и наполняется злостью.

— Прости, — осаждаю сама себя. — Но они ошибаются…

— Откуда ты знаешь? — муж всплескивает руками. — Хёдд, какая Тень? О чем ты вообще? Все, кто был замешан в том заговоре, полгода назад, их нет. Никого. Кто вообще способен достать… кусок? Так ты сказала?

— Осколок, — поправляю, уже успокоившись.

— Хорошо, осколок. Ты представляешь, что это должно быть? Осколок камня? Откуда у тебя вообще эта глупая уверенность?

«Неужели настолько глупая, что ты пришел мне об этом сказать?»

— Просто предположение. Ниоткуда, — пожимаю плечами. — Я видела одержимых. Видела, как они передвигаются. И мне кажется, что в конвульсиях зараженных людей перед смертью прослеживаются те же рваные движения.

Разумеется, это не так. Но говорить ему о словах Кера кажется совсем неправильным.

Магн’нус тяжело вздыхает и трет глаза, будто давно не спал.

— Я все понимаю, Хёдд, но ты только наводишь панику. Кто-то еще знает о твоих фантазиях.

— Нет.