Огонь для Проклятого (СИ)

Но кто-то снова пошел дальше. Кто-то снова тянет руки туда, где ему нечего делать. И где эти руки может оторвать вместе с головой.

Снова культ Трехглавого?

Маловероятно, но все равно возможно. Даже если зачистка велась на совесть, кто-то все равно мог скрыться и сохранить накопленные знания и наработки. Другое дело, что, не имея прежних ресурсов и влияния, крайне сложно манипулировать силами Тени. Значит, есть кто-то еще. В то, что к происходящему в Лесной Гавани безумию причастны аборигены, — не верю. Эти бездари боятся даже собственного пердежа, чего уж говорить о силах, несоизмеримо более опасных, чем разряд молнии в ночном небе.

Я легко могу отыскать себе место в южных провинциях Империи — там, где ни о каком снеге даже не слышали. Там, где теплые волны вкупе с горячими аборигенками быстро залечат мои душевные раны и сомнения.

Я действительно могу получить все это.

Но почему тогда до сих пор стою здесь, в земле, где мне противно буквально всё?

«Это старость, Кел, того острого ума, что был когда-то, больше нет, надо это принять».

Впрочем, всерьез я подобные мысли не воспринимаю, хоть мне до сих пор нужно время, чтобы в полной мере вернуться к реальности, которая успела изрядно покорежиться.

Спокойствие и нега или продолжающийся позор и вечная зима?

Вывод, казалось бы, очевиден.

Но там, у теплого моря, я не узнаю причину своего воскрешения. Нужна ли она мне? Проклятье, в какой-то момент я почти всерьез думал, что могу плюнуть на нее и просто жить. Но теперь очень в этом не уверен. Потому что там, в комнате с мертвой северянкой, что-то почувствовал. Я не рассказал об этом Хёдд, ей ни к чему об этом знать.

Я знал, что из мёртвого обезображенного мною тела что-то появится. Просто знал. Ни с чего. Даже не осознавал этого, пока процесс трансформации не начался. А потом на мгновение как будто выскользнул из реальности. Потому что почувствовал нечто… сука, даже сейчас допустить подобную мысль — как будто полоснуть себя по горлу ржавым клинком. Я почувствовал что-то вроде родства с той тварью, что вылупилась из тела северянки. Если бы не стоящая за спиной Хёдд — не знаю, чем бы все закончилось. Возможно, я бы даже не попытался ее уничтожить.

Но что случилось — то случилось. Благо, насколько я могу судить, в ближайшие дни недостатка в исследовательском материале не предвидится. Другое дело, что, сидя здесь, я ничего толком не пойму. Мне нужно туда, в Лесную Гавань, в самый эпицентр. Хоть, очевидно, это и не безопасно.

Ничего — работа с Тенью никогда не бывает полностью предсказуемой. И именно поэтому не так много по-настоящему квалифицированных специалистов, способных управлять ее силой. Я найду тех, кто пытается играть с тем, к чему не стоит даже руки тянуть. Найду и уничтожу. А наработки… что ж, само собой, они будут моими. Пожалуй, я достаточно поработал на Империю, теперь имею полное право озадачиться собственным будущим. И если в этом будущем в моих руках окажется некая дополнительная сила или знания — что ж, я не стану этому противиться.

Глава тридцать четвертая: Хёдд

Обратно в Лесную Гавань крадусь еще осторожнее, чем выбиралась из нее. Кажется, я вся обратилась в слух. По крайней мере, очень на это надеюсь. Делаю несколько шагов в темной подземной кишке — и останавливаюсь, прислушиваюсь, все ли ладно там, наверху. Вроде бы нет никаких признаков беспокоиться, меня не было не так уж долго, и я ничего не слышу, да и в лесу, когда осматривала Гавань с расстояния, не заметила ничего необычного, но на сердце все равно очень неспокойно. Такое ощущение, будто своим тайным исчезновением запустила череду событий, которые уже не смогу удержать в узде.

Очень хочется рвануться вперед и поскорее убедиться, что все эти страхи не имеют ничего общего с действительностью. Но каждый раз я останавливаю себя. Это все нервы, взбаламученные Келом. Я бы наверняка что-то услышала или увидела.

Осторожно, почти не дыша, приоткрываю дверь наружу.

Никого.

Выбираюсь и вытягиваю за собой лошадь.

Теперь нужно поскорее добраться до Большого Дома.

Но даже не успеваю снова прикрыть дверь.

— Стоять! — глухое и гортанное из темноты.

Резко поворачиваюсь на голос, то ли готовая бежать, то ли сражаться. Но рука сама собой ложится на кинжал на поясе.

— Без резких движений.

Это халларн, я узнаю по говору. Значит, мой потайной ход раскрыт. Меня ждали.

Убираю руку с оружия и просто жду.

Тьма вскрывается вспышкой света — и вскоре меня окружают трое завоевателей. Разумеется, они узнают меня.

— Мне нужно поговорить с мужем, — говорю раньше, чем они успевают предъявить мне какое-либо обвинение. — Срочно. — Нарочно смотрю прямо в лицо тому, который и остановил меня. — Сопроводите меня к нему.

Они медлят. Я знаю, будь у них возможность, скрутили бы меня в бараний рог и оттащили в какую-нибудь пустую халупу, чтобы выбить из меня все признания, какие им только нужны. И в средствах бы не скупились. Они не считают нас за людей. Пожалуй, не считают даже за скот. Но вынуждены терпеть наше присутствие на нашей же земле.