Огонь для Проклятого (СИ)

— Неважно. Это не мое дело.

— Зачем тебе эти инструменты? — странно, меня немного задевает такое его отношение к моему мужу. Как минимум, оно странное и необоснованное. Магн’нус много сделал для Лесной Гавани. В своих рамках, разумеется. Но вот так огульно отворачиваться от его помощи — это же глупо.

Кел смотрит на меня и пожимает плечами.

— Я люблю загадки, Хёдд. Они скрашивают мой досуг. Сейчас у меня много свободного времени — и я не против размять мозг чем-то таким, околонаучным.

Ну, разумеется, ни слова о людях, которым он бы мог помочь. Что для великого чернокнижника какие-то северные аборигены?

— Всего лишь не против? — позволяю себе добавить в голос едкости. — И тебя вовсе не заботит, что Тень снова появилась в нашем мире? Там, в горах, ты умер тоже из-за большого количества свободного времени?

Я не знаю подробностей его гибели за исключением тех, о которых мне рассказала Дэми, все остальные сведения были многократно искаженными домыслами и версиями, которые прошли через множество ртов и ушей. Потом я их старалась вовсе не слушать. Но Дэми видела взрыв. И она сама оставила чернокнижника там, под развалившейся горой. Ее словам я верю.

— Да, я поступил, как полный идиот, — в голосе Кела появляется какой-то шипящий присвист, точно он сейчас обратится в огромную змею. — Не знаю, какое-то помешательство было, не иначе. Но смерть лечит и заставляет пересмотреть свои приоритеты. Я понимаю, к чему ты клонишь, Хёдд. Меня действительно впечатлило появление той твари и вообще зарождение и развитие мора. Но тебе показалось, будто я все брошу и на все пойду, чтобы с этим разобраться. Там, — он указывает в сторону Лесной Гавани, — нет никого, ради кого бы я поступился своими принципами. Кроме… — перебивает мой невысказанный вопрос, — моего сына.

— Спасибо за ответы и за заботу о моих ранах, — степенно, но несильно, склоняю в показной благодарности голову. — Я обязательно распоряжусь, чтобы твою лабораторию восстановили, как только на то будет возможность.

— Вы столь любезны и добры, госпожа, — проговаривает на удивление ровным голосом.

— Очень хорошо, более не смею тратить ваше драгоценное время.

Разворачиваюсь, чтобы уйти — и вижу, как в темноте загораются уже знакомые алые глаза.

— Ты куда?

— Меня ждут мои люди и мой сын, — нарочно делаю акцент на слове «мой».

— Не стоит провоцировать меня, Хёдд. Я не разрешал тебе уходить. Или ты плохо слышишь? В стенах Лесной Гавани поселилась смерть. Или нечто куда хуже. Если тебе самой не хватает мозгов принять эту аксиому к сведению, я помогу.

Из темноты выныривают сразу четыре стража. Огромные, бесшумные, отвратительно- отталкивающие.

Медленно встаю в пол-оборота.

— Я слышала тебя, Кел’исс. Добрые боги даровали мне отменный слух. Но я не спрашивала у тебя позволения уйти. Есть много тех, перед кем я обязана держать ответ и немного тех, кого должна слушаться. Тебя среди них нет.

Он молчит, но выражение лица такое, точно готов придушить меня собственными руками. И вряд ли это напускное.

Я знаю, что говорю лишнее. Никто и никогда при мне так с ним не говорил. Больше того, некоторые поплатились за куда меньшую дерзость. Но я больше не его маленькая послушная и согласная на все девочка.

— Прощай, Кел'исс, у тебя есть лишь один способ остановить меня.

И шагаю прочь от света, в царящий вокруг полумрак, к выжидающим стражам.

Боюсь ли я? Мое сердце вот-вот разорвется на части, в ушах шумит, а руки ощутимо дрожат. Но я не позволяю себе замедлить шаг, не позволяю даже опустить плечи и сжаться. Иду, почти как в тот день, на открытии Белой ярмарки.

И стражи отступают, пятятся, ворча и поскуливая, точно от нетерпения. Кажется, они не понимают, почему мелкий вкусный человечишка вдруг покидает их голодную компанию. Они вбирают ноздрями воздух, тянутся ко мне, едва ли не касаясь израненных ног, но все же держаться на расстоянии.

Последний, кто преграждает мне дорогу, щерится и несколько раз раскрывает и закрывает зубастую пасть, из которой на землю бежит тягучая слюна.

Обхожу его и иду дальше.

Мою спину почти физически царапают выжидающие взгляды. Но беззвучного приказа нет — и стражи остаются на месте.

Когда добираюсь до своей лошади, что приветствует меня радостным ржанием, едва ли могу забраться в седло. И дело вовсе не в ожогах, я вся будто разом превратилась в деревянного болванчика, у которого не гнутся ни руки, ни ноги.

Вся эта поездка была сплошным безумием, от начала и до конца. Я увидела Кела таким, каким не видела никогда прежде, — озадаченным, по-настоящему заботливым. Я увидела его человеком. И в этой роли он мне очень понравился. Просто понравился, как мужчина, о котором я совсем не против сохранить теплые воспоминания.

Глубоко вдыхаю морозный воздух. Кажется, теперь своей дрожи я обязана лишь морозу и резко исчезнувшему теплу. К тому же, я осталась без своего теплого плаща. Мне нужно думать о том, что увидела в лаборатории чернокнижника, о той черной твари, что появилась из тела несчастной девушки, и всех тех умерших от мора, что сейчас покоятся внутри стен Лесной Гавани.