Огонь, гори!

– После первого же смотра, – сказал он, – мы вынуждены были уволить пятерых полицейских за то, что они явились на дежурство пьяными. Я уже не говорю о тех девятерых, которых уволили за их жалобы на «удлиненный рабочий день»!

– Пьянство? – усмехнулся молодой адвокат. – Перестаньте! Чего еще можно ожидать от них?

Еще раз вежливо поклонившись, полковник Роуэн направился в дальний угол комнаты. Там он обменялся несколькими словами с человеком, сидевшим за конторкой, и тот (Чевиот не очень хорошо его видел) передал полковнику длинный лист бумаги. Полковник Роуэн вернулся к столу.

– Итак, сэр. – Он внимательно посмотрел на Чевиота. – Вот ваш послужной список!

Он сел. Мейн и Чевиот тоже сели; последний все вертел в руках шляпу. Руки у него сделались ватными.

Под взглядом светло-голубых кротких глаз полковника Роуэна он вдруг почувствовал себя очень маленьким. Он вспомнил, как в тумане, портрет полковника с пятью медалями на мундире. Этот человек участвовал во всех крупнейших битвах Иберийской войны, а в битве при Ватерлоо командовал флангом.

– Насколько я понял, – продолжал полковник, проглядывая записи, – вы участвовали в последних сражениях?

Конечно, он имел в виду наполеоновские сражения.

– Да, сэр.

– Ваше звание?

– Капитан.

Ричард Мейн что-то проворчал.

– Да, – невозмутимо продолжал полковник Роуэн. – Насколько я понимаю, в 43-м пехотном полку. – Потом он заговорил о Чевиоте в третьем лице, как будто того рядом не было. – «Награжден за…» Не станем его смущать.

Чевиот промолчал.

– «Живет, – продолжал полковник Роуэн, – в меблированных комнатах „Олбани“ на Пикадилли. Располагает собственными средствами; эти сведения любезно предоставили его банкиры из конторы Гроллера с Ломбард-стрит. Вращается в… светском обществе. Отличный стрелок, борец и фехтовальщик…» – Полковник окинул одобрительным взглядом широкие плечи Чевиота и посмотрел на мистера Мейна. – «Личные связи…» Хм! Это нас не касается.

В прокуренной, дымной комнате раздался звонкий голос Чевиота:

– Если не возражаете, сэр, мне бы хотелось узнать, что вы накопали о моей личной жизни.

– Настаиваете?

– Прошу.

– «Временами любит предаваться азартным играм, – прочитал полковник Роуэн, – однако потом месяцами не притрагивается к картам или костям. Не является членом общества трезвости, но и пьяным его никто не видел. Общеизвестна его дружба с леди Дрейтон…»

Мистер Мейн громко хмыкнул.

– Повторяю, это нас не касается. Полковник бросил лист на стол.

Выйдя из ступора, вызванного шоком, Чевиот впал в другую крайность. Он ощутил необычайные веселость, легкость и беззаботность. Гори все огнем! Он готов следовать своей мечте.

Не успел он сделать это заключение, как прозвучал красивый, низкий голос мистера Мейна:

– Послушайте, мистер Чевиот! – Адвокат так резко подался к нему, что Чевиот испугался, как бы лампа не опалила пышные бакенбарды. – С вашего разрешения, я спрошу вас о том, о чем собирался спросить Роуэн.

Мейн встал, сунув руки под сюртук и поигрывая фалдами. Под сюртуком оказался бархатный жилет, в котором узоры черного цвета преобладали над зелеными; на животе посверкивала золотая цепочка для часов, с которой свисала связка печаток.

– Сэр, – продолжал адвокат, – вы просите назначить вас суперинтендентом нашего Центрального отделения, именуемого также Отделением внутренних дел. Насколько нам известно, вы – человек обеспеченный. Ваше жалованье здесь будет составлять всего двести фунтов в год. Вам придется дежурить по двенадцать часов в день. Ваша работа будет трудной, опасной, даже кровавой. Мистер Чевиот, зачем вам все это?

Чевиот вскочил.

– Затем, – парировал он, – что в обязанности полиции входит не только подавление мятежей или растаскивание пьяных драчунов. Вы согласны со мной?

– Допустим…

– В обязанности полиции входит также раскрывать преступления. Грабежи, кражи со взломом, даже убийства! – Последнее слово Чевиот произнес особенно веско.

Мейн нахмурился и оставил в покое фалды. Полковник Роуэн молчал.

– По-моему, подобными преступлениями, – продолжал Чевиот, – сейчас занимаются сыщики. Но сыщики продажны. Их может нанять любой гражданин; или правительство назначает награду в соответствии с уровнем преступления. Ах да! Уголовный полицейский суд на Боу-стрит всегда может отыскать подходящего кандидата на виселицу. Однако часто ли вы вешаете того, кого следует?

Полковник Роуэн перебил его необычно резко.

– Редко, – заявил он. – Чертовски редко! Дайте срок, – продолжал он, – лет двенадцать или более того, и мы покончим с сыщиками. Мы создадим собственные силы, которые будут называться «уголовной полицией».

– Отлично! – звонко ответил Чевиот. – Так почему бы мне, в дополнение к моим обычным обязанностям, не стать первым сотрудником вашей уголовной полиции? И приступить к службе немедленно!

Ответом ему было молчание.

Вид у полковника Роуэна был обескураженный и даже недовольный. Однако Чевиота неожиданно поддержал мистер Ричард Мейн.

– Да, почему бы нет?! – с жаром воскликнул он. – Мы живем в новый век, Роуэн! В век паровых машин, железных дорог, ткацких станков!