Огонь, гори!

Чевиот не видел. Вдруг раскинутые руки женщины пошевелились; она вцепилась пальцами в зеленое сукно. Медленно, как во сне, Кейт подняла голову и заморгала.

Чевиот испустил вздох облегчения. Он отдал неверный приказ: «Балмер! Хватайте ее!» Его слова могли довести полубезумную женщину до смерти. Пока он смотрел, как она падала, его скрутил приступ тошноты.

И тем не менее, как это часто бывает, Кейт де Бурк приземлилась крайне удачно, как жокей или пьяный. Она не убилась насмерть и ничего не сломала, даже не ушиблась!

Не прошло и нескольких секунд, как все восемь подчиненных Чевиота, не обращая внимания на его отчаянную жестикуляцию, бросились на галерейку и выстроились по обе стороны от него.

Теперь они в ловушке, среди тридцати с лишним головорезов! «Подсадные», не отрывая взгляда, смотрели на балкон.

Они в ловушке, то есть…

По-прежнему в зале царила оглушительная тишина. Чевиот вдруг узнал четверых людей у дальнего конца рулетки. Высокий молодой человек, которого лакей называл милордом — человек с пышными каштановыми бакенбардами и красным носом, — внезапно протрезвел. Рядом с ним стоял толстый наемник в пегом парике; рука его начала угрожающе подниматься.

У самого колеса находился толстяк с соломенными бакенбардами, которого Чевиот видел на балу у леди Корк. Над толстяком нависал худой и костлявый головорез с морщинистым лицом и искусственными зубами.

— Да! — закричал Чевиот.

Все вздрогнули. Перед ними стояли люди в форме, с дубинками. Только Чевиот был во фраке и с пустыми руками. Он снова возвысил голос.

— Вот как вас облапошивали! — вскричал он, показывая на рулетку.

Со стороны стола, где играли в «красное и черное», послышался сухой щелчок — кто-то взводил курок пистолета.

— Да, мы — полицейские, — объявил Чевиот. — Но на чьей стороне вы: на стороне тех, кто вас грабил, или на нашей?

Раз, два, три, четыре…

«Милорд» развернулся к «подсадному» в пегом парике. Послышался его высокий, резкий голос.

— Ах ты, шулер проклятый! — закричал он почти удивленно.

Как следует замахнувшись левой, он врезал «подсадному» в солнечное сплетение, а правой треснул по голове. Потеряв равновесие и задохнувшись от неожиданности, шулер тяжело плюхнулся на стул, который подломился под его тяжестью.

В тот же миг костлявый с искусственными зубами злобно ощерился и выхватил из рукава нож, однако воспользоваться им не успел. Выхватив лопатку из рук стоящего рядом второго крупье, мужчина с соломенными бакенбардами замахнулся и что было сил врезал костлявому по шее.

За столом для «красного и черного» двое игроков набросились на крупье: они схватили его за галстук и повалили на ковер, засыпав ворохом карт из шести колод. Кто-то разбил бутылку. Кто-то издал воинственный клич. И началось…

Слева и справа с балкона вели лестницы. Чевиот впереди своих людей побежал направо. Поймав взгляд инспектора Сигрейва, который находился у левой лестницы, он высоко поднял руку, призвал жестом троих констеблей и щелкнул пальцами.

— Пошли! — скомандовал он.

Вчетвером они ринулись в бой, а инспектор Сигрейв с другими четырьмя подчиненными поддержал его с левого фланга.

Глава 16 «Сначала поцелуй… Потом меня убили»

На часах пробило три часа ночи, когда наемный экипаж повернул на Кавендиш-сквер, к дому Флоры Дрейтон. Несмотря на то что у пассажира раскалывалась голова, настроение у него было ликующее. Чевиот готов был петь.

Внешне он выглядел вполне респектабельно. Ни плащ, ни шляпа не принимали участия в драке у Вулкана. Плащ был наглухо застегнут на подбородке, шляпа притулилась рядом на сиденье, так как было больно прикасаться к шишке. Челюсть справа саднило, но щека, кажется, не распухла. Синяков и кровоподтеков Чевиот почти не чувствовал, хотя и понимал, что назавтра они о себе напомнят. На сиденье справа от него лежали две конторские книги и узелок, сделанный из носового платка. В нем находилось пять драгоценных безделушек.

— Та-ти-та! — пел суперинтендент Чевиот, не обладающий абсолютным слухом.

Если бы не гнев Флоры…

Экипаж подкатил к дому и остановился у подъезда.

Чевиот выглянул из окна. Разумеется, в доме темно, все закрыто… Придется придумать, как вломиться к ней… Он вгляделся снова. В веерообразном окошке над парадной дверью горел свет. Хотя почти все окна первого этажа были заперты ставнями изнутри, сквозь щели пробивались лучики света.

Чевиот сгреб с сиденья шляпу, платок и конторские книги, затем поспешно спрыгнул на землю и расплатился с кучером. Он уже знал, что в 1829 году не было принято давать извозчикам на чай, как сейчас; просто кебмен сразу же заламывал три — шесть пенсов сверху.

Чевиот подбежал к двери. Не успел он прикоснуться к звонку, как дверь отворила женщина средних лет, в кружевном чепце и длинном фартуке. Она держалась так царственно, что походила скорее не на служанку, а на экономку-домоправительницу.

— Добрый вечер, сэр! — поздоровалась женщина с таким видом, будто он заявился в гости в семь вечера, а не в три часа ночи.

— Ммм… Добрый вечер.

— Позвольте вашу шляпу?