Огонь и пепел

— Я подстрахую тебя, Рыжая, — сказала Бунтарка. — Вопрос в том… где она? Обычно Лайла гуляет по краю рва, но я не…

Над ними послышался тихий звук, они резко обернулись и увидели Лайлу, сидящую как охотник-ястреб на приподнятой погнутой металлической ставне над окном столовой. Она смотрела на них между согнутыми коленями, и кончик ее копья выглядывал из теней на солнечный свет. Глаза Лайлы казались такими же черными и бездонными, как у черепа.

— Лайла… — ахнула Никс.

Бенни инстинктивно двинулся, чтобы встать между Никс и Лайлой.

— Послушай, Лайла, я могу объяснить.

Потерянная Девушка прыгнула вперед, и ее стройное тело выпрямилось, когда она коснулась земли. Это был прыжок с трех метров, но она приземлилась легко, хотя ее плотно сжатые губы слегка дернулись в гримасе — единственный отклик раны, которую она получила меньше месяца назад. С ранением или без, в ее глазах горела злоба. И желание убивать.

— Боже, — выдохнула Никс. Бунтарка вытащила свою рогатку. Рука Бенни метнулась к рукояти меча.

Лайла сделала несколько шагов вперед, игнорируя Бунтарку. Она остановилась в нескольких сантиметрах от Бенни.

— Подвинься, — сказала она.

— Лайла, — ответил Бенни, не сдвигаясь с места, — ты не понимаешь…

Но двинулась Никс. Она вышла из-за Бенни, легонько оттолкнув его с пути. Она была намного ниже Лайлы и младше девушки почти на год. Ее оружие осталось в кобуре и ножнах, руки были свободны.

— Что ты слышала? — спросила она.

— Все, — здесь не осталось теней, чтобы скрыть ее лицо, и глаза Лайлы были цвета расплавленного меда. Горячие, но без намека на сладость. — Ты хотела упокоить Чонга.

Никс сделал вздох. Бенни видел, что ее руки тряслись.

— Да, — сказала она.

— Вот почему ты ходила повидаться с ним?

— Нет.

— Тогда почему?

— Потому что он мой друг. Потому что я люблю его. Потому что сама хотела увидеть, что происходит.

Лайла вытащила узкий нож из ножен на бедре.

— Это нож Чонга.

— Знаю.

— Они не дают мне его увидеть, — сказала Лайла.

— Знаю.

— Я могу его увидеть. Я могу туда пробраться. Ты это знаешь?

— Да.

Бенни и Бунтарка тоже кивнули. Никто из них не сомневался, что Лайла смогла бы найти путь в здание. Люди могут погибнуть в процессе, но способна попасть туда.

— Никто не усыпит Чонга, кроме меня, — голос Лайлы был смертельным шепотом. — Поняла?

— Да, — сказала Никс тихо.

Лайла посмотрела на остальных.

— Вы все поняли? Никто, кроме меня.

Бенни кивнул. Как и Бунтарка.

Лайла подняла нож, чтобы солнечный свет отразился от него и окрасил лицо Никс ярким светом.

— Скажи мне, — сказала Лайла, — мне нужно воспользоваться им сегодня? Чонг потерян? Его больше нет?

Никс медленно покачала головой.

— Скажи это, — прорычала Лайла. — Мне нужно убить моего городского мальчика?

— Нет, — сказала Никс. — Боже… нет.

Взгляд Лайлы долгое время блуждал по лицу Никс. Потом она убрала нож обратно в кожаные ножны и кивнула. Один кивок, маленький и короткий.

— Если он должен умереть… скажи мне.

Никс не могла говорить, поэтому просто один раз кивнула.

Лайла посмотрела на Бенни.

— И ты тоже. Скажи мне, если я должна пойти туда.

— Скажу, — ответил Бенни. — Но… возможно, нам не придется этого делать.

И он рассказал ей о своем плане.

Она тоже была в деле.

40

На расстоянии трех километров…

Ученая, член группы релятивистов-астрофизиков в Лаборатории реактивного движения в Пасадене, Калифорния, проводила день за днем, надувая воздушные шары.

Она уже девятый день отдавала этому занятию, и напряжение от вдыхания воздуха и наполнения им шаров брало вверх. Теперь все время у нее кружилась голова, а планеты и галактики словно вращались вокруг.

Женщина сидела в тенистом зеве пещеры. По крайней мере, они дали ей много воды и стул. И вестники прибегали к ней три раза в день, чтобы принести еду, и два других человека работали вместе с ней: бывший риелтор из Лос-Анджелеса и актер, выигравший две премии «Эмми» за шоу на канале HBO до того, как мертвые восстали и съели его публику. Риелтор тоже надувал шары. Его лицо покраснело от напряжения, а глаза потемнели от потери иллюзий.

Как и женщина, двое других были бесполезными людьми. Никто из них не умел сражаться. Они были паршивыми охотниками. Их выживание стало результатом не качеств, которыми они обладали. Каждому из них помогли во время апокалипсиса. Они были беженцами. Ученая даже верила — в глубине души — что никто из них не принес присягу только потому, что они верили во что-то кроме способа пережить этот момент. Никто из них даже никого не убил. По крайней мере, ученая знала, что она — нет. Проверив ее способность драться на тренировке, жнец-тренер в отвращении отверг ее и отправил в «запасной легион».

Это было типа ярлыка для все разрастающейся массы жнецов, у которых не имелось никаких полезных навыков, кроме готовки, санитарного надзора, собирания и, видимо, надувания воздушных шаров.