Огонь и сера

Сразу же за порогом из глубин штопором поднималась винтовая лестница – до самого верха, так что последних ступеней уже не было видно. Фоско снял со стены электрический факел, включил его и начал восхождение. Через пять или шесть витков он остановился на маленькой площадке перед единственной дверью. Открыв ее третьим по счету ключом, Фоско пропустил Пендергаста и д'Агосту в комнату – старую, но обустроенную на современный манер: терракотовый пол устилали персидские ковры, а в камине горел огонь, согревая уютные кресла; на столе стояли напитки, книжные полки во всю стену ломились от томов. Маленькие окошки выходили на долину реки Греве и на череду холмов далеко внизу, убегающих в сторону Флоренции.

– Eccoi qua! Мы на месте. Надеюсь, комнаты вам понравятся. Здесь две спальные напротив друг друга. Вид из окна обворожительный, не находите? Вы, кстати, не захватили необходимых вещей. Ну да не беда, я скажу Пинкеттсу, он принесет бритвы, банные халаты, тапочки и пижамы.

– Сильно сомневаюсь, что мы останемся на ночь.

– А я сильно сомневаюсь, что вы к ночи уйдете. – Граф улыбнулся. – Ужин в девять.

Поклонившись, он вышел и с глухим стуком закрыл дверь. Сердце д'Агосты сжалось, когда в замке заскрежетал ключ, а затем на ступеньках послышались удаляющиеся шаги.

Глава 76

Комиссар Рокер привел ни много ни мало, а целых три отряда по сдерживанию массовых беспорядков, команду спецназа, двух переговорщиков, конную полицию, две мобильные группы и целую тьму рядовых полицейских в шлемах и бронежилетах. Поодаль, на Шестьдесят седьмой улице, припарковались пожарные машины и кареты «скорой помощи».

Хейворд в последний раз проверила рацию и оружие. Вокруг толпились полицейские со щитами и дубинками вперемежку с пестрой толпой специалистов, уши которых украшали провода переговорных устройств. Хейворд заметила даже тайных осведомителей, одетых как обитатели городка. Такая избыточная сила не удивляла: если уж отправляться в лагерь, то вооружение должно превосходить силы противника – чтобы на одного человека в палаточном городке приходилось девять своих. Ни в коем случае нельзя позволять поселенцам надеяться, будто они выстоят.

Но что делать с их верой? Последователи преподобного искренне верили, что за ними стоит сам Господь Бог. И это не какие-нибудь забастовщики из муниципальных работников, у которых дома сопливые дети и две машины в гараже. Эти люди преданы поводырю фанатично, и поэтому свой план Хейворд считала разумнее.

Только оправдает ли он себя?

Рокер отделился от общей массы и подошел к Хейворд:

– Готовы?

Она кивнула.

Комиссар по-отечески потрепал ее по плечу.

– Начнутся проблемы – сообщайте по рации. Мы немедленно выступим. – Он оглянулся на ряды людей и оборудования. – Надеюсь, черт побери, все это не пригодится.

– Я тоже.

В одной из мобильных групп Хейворд заметила Уэнтворта. Из уха психолога торчал провод, а сам он трещал без умолку и бурно жестикулировал – в общем, наконец дорвавшись, с восторгом играл в полицейского. Уэнтворт обернулся в сторону Хейворд, и она отвела взгляд. Если план не удастся, Хейворд не переживет унижения. Карьера тоже окажется под вопросом. Уэнтворт сразу заявил, что идея обречена; если бы не Рокер, Хейворд не дали бы сделать и шагу. Впрочем, она не единожды задавала себе вопрос: и чего ей не молчалось? Сидела бы тише воды ниже травы. Ведь сколько тихоней – из тех, что плывут по течению – добились успеха, поймав нужную волну! Похоже, Хейворд подцепила от д'Агосты привычку высовываться.

– Готовы?

Она кивнула, и Рокер убрал руку с ее плеча.

– Вперед, капитан!

Хейворд в последний раз оглянулась и пошла по тропинке, обегавшей арсенал с северной стороны. Позади остались коллеги – они готовили штурм, и им ничто не угрожало. На ходу капитан достала из кармана бэйдж и прикрепила его к лацкану пиджака.

Через несколько минут она вышла к внешним рядам палаток и, чуть замедлив шаг, пригляделась. Был уже полдень, по лагерю бродили люди, пахло жареным беконом. Стоило капитану подойти ближе, как поселенцы стали обращать на нее внимание. Хейворд дружелюбно кивала, получая в ответ враждебные взгляды. Люди ожесточились; ничего удивительного – они не дураки и понимают: отпугнув двух офицеров, от всей полиции не избавиться. В городке ждали, что нечисть пойдет на штурм, и Хейворд старалась показать, что никакая она не нечисть.

Капитан ощущала, что все взгляды прикованы сейчас к ней. Слышались шепотки: «Сатана... Нечестивая...» Стараясь сохранять доброжелательный вид и легкость походки, Хейворд вспоминала уроки «социальной динамики»: толпа как собака, учует твой страх – укусит, а если побежишь – станет преследовать.

Дорогу капитан помнила и к палатке Бака вышла меньше чем за минуту. Преподобный сидел с книгой за столиком снаружи, полностью погрузившись в чтение. Внезапно перед Хейворд вырос уже знакомый прислужник (Бак называл его Тодд). Собралась и толпа – пока что любопытная, притихшая и настороженная.

– Опять вы?! – удивился Тодд.

– Опять я, – ответила Хейворд. – Пришла поговорить с преподобным.