Огонь и сера

– Молчите, пожалуйста, и слушайте. Бак должен претерпеть страсти Христовы. Он – жертвенный агнец Нью-Йорка, поэтому и ведет себя так. И мы ему подыграем. Замаскированный коп станет подсадной уткой. Он обнимет Бака, слышите: Бака нужно обнять. Потом войдут остальные и арестуют преподобного. Делайте, как я сказала, комиссар, и беспорядков не будет. Бак пойдет добровольно. Иначе...

– Тридцать человек – этого мало...

– Тридцать три. Столько было римлян в отряде.

– Отберите у нее рацию! – Хейворд толкнули, но она вывернулась.

– И что вы там сказали про Бака? Он думает, что...

– Просто сделайте, как я говорю, сэр. Ну же...

Хейворд ударили в спину, и рация вылетела у нее из рук.

– Пособница тьмы!

Хейворд не знала, понял ли Рокер. Более того, она не знала, как поведет себя толпа. Может, у Бака и был свой сценарий, но последуют ли ему остальные?

Преподобный тем временем пробирался к ученикам.

– Дорогу солдатам Рима! – закричала капитан. – Дорогу!

Она указала на юго-запад.

Удивительно, но люди обернулись и посмотрели в ту сторону. Обернулся даже сам Бак. Он спокойно дожидался начала драмы.

– Они идут! – кричали остальные. – Идут!

Волна смятения всколыхнула ряды, и люди, толкаясь, стали вооружаться камнями и палками.

Неожиданно Бак поднял руки, пытаясь что-то сказать. Крики тут же умолкли.

– Он будет говорить! – закричали ученики. – Молчите!

– Дорогу центурионам! – заговорил преподобный глубоким, всепроникающим голосом.

Слова преподобного поразили всех. В ответ кто-то лишь крепче сжал импровизированное оружие, кто-то обернулся в сторону, откуда надвигалась полиция. Прочие же ученики Бака продолжали смотреть на него, не веря своим ушам.

– Сие уже было! – кричал Бак. – Да сбудутся писания пророков. Дорогу, братья и сестры, дорогу!

И последователи подхватили крик – сначала робко, затем уверенность в их голосах стала расти.

– Дорогу!

– Не сражайтесь с ними! – взывал Бак. – Бросьте оружие! Пропустите центурионов!

– Пропустите центурионов!

Преподобный воздел руки, и толпа начала расступаться.

Хейворд ощутила прилив крови к конечностям. Сработало. Не преобразился один только Тодд. Личный помощник преподобного попеременно смотрел то на нее, то на Бака. Безумие его не отпускало.

– Предатель! – рявкнул Тодд.

Появилась стройная фаланга копов. Рокер все-таки понял. Полицейские на бегу врубились в крайние ряды, расталкивая людей щитами. Но поселенцы палаточного городка, вняв призывам учителя, не сопротивлялись. Они отступали.

– Дайте им пройти! – кричал Бак, подняв руки.

Полицейские уже неслись по аллее, сметая палатки, оттесняя людей. Едва бойцы оказались у шатра преподобного, поселенцы запаниковали. Тодд поднял камень. Его лицо перекосило от ярости.

– Все из-за тебя, с-сучка!

Брошенный камень вскользь ударил Хейворд в висок. Покачнувшись, капитан упала на колени. По лицу побежала горячая струйка крови.

Рядом вдруг оказался Бак. Его сильные руки обхватили Хейворд и подняли.

– Уберите мечи! Они пришли за мной, и я пойду с ними. Такова воля Божья!

Преодолев дурноту, Хейворд взглянула на Бака. Тот промокнул ей рану белоснежным платком.

– Оставьте, довольно! – пробормотал преподобный. Его лицо сияло, преисполненное светом.

«Ну конечно, – сообразила капитан. – Ведь это все по сценарию».

Неразбериха усилилась. Кто-то обнял Бака – вот наконец и «Иуда», – и Хейворд услышала:

– Иуда, целованием ли предаешь?

Копы оттолкнули преподобного от капитана. Раненый висок кровоточил, голова кружилась. Хейворд тошнило.

– Капитан? – окликнул ее кто-то из отряда. – Капитан Хейворд ранена!

– Офицер ранен! Нужен медик!

– Капитан Хейворд, вы как? На вас напали?

– Я в порядке, – сказала она, пытаясь прогнать дурноту; копы тем временем окружили ее, и каждый пытался помочь. – Все в порядке. Это просто царапина.

– У нее кровь!

– Не обращайте внимания, все в порядке. Я могу идти.

Ее неохотно отпустили.

– Кто? Кто на вас напал?

Тодд стоял рядом. Оглушенный вернувшейся человечностью, он с ужасом взирал на деяние своих рук.

Хейворд отвернулась. Еще один арест мог все испортить.

– Не знаю, – сказала она. – Да и не важно. Уходим.

– Мы отведем вас к «скорой».

– Я пойду сама. – Хейворд протягивали руки, но капитан отклоняла их. Зачем? Обычная рана в голову – такие всегда кровоточат.

На лагерь опустилась невероятная тишина. Бойцы заковали Бака в наручники и уводили, заключив в живой полукруг. Ученики наблюдали, сдерживаемые призывом учителя.

– Простите центурионов, – просил Бак. – Они не ведают, что творят.

Сила, что вела людей, исчезла. Бак велел разойтись, и ученики его послушались.

Все было кончено.

Глава 79

Д'Агоста молниеносно выхватил пистолет.

– А поцелуй меня в зад!

– Спрячьте оружие, идиот, – снисходительно вздохнул Фоско. – Пинкеттс!

Слуга вернулся, неся в руках огромную тыкву. По приказу графа он поставил плод на плиту перед камином.

– Не спорю, сержант д'Агоста, демонстрация прибора на вас произвела бы больший эффект. Но я не хочу возиться. – Фоско вернулся к столу.