Огонь и сера

Охранник произнес название с честным лицом, однако слово навело на мысль о проститутке, которая после секса огорошила клиента, сказав, что услуги подорожали[16].

Д'Агоста отыскал главный лифт и поехал вниз, мысленно послав привратника и правила к черту.

* * *

Вечерний свет умирал, и бильярдная погружалась во тьму. Локк Баллард курил, сжимая в руке кий и не видя перед собой ничего. Простояв так минуту, он отложил кий и направился к телефону на стойке бара. В Италии намечено важное дело, и никто – даже выскочка сержант – ему не помешает.

Глава 12

На ступеньках клуба д'Агоста остановился и посмотрел на часы. Еще только половина седьмого, а Пендергаст просил приехать к девяти. Порывшись в кармане, д'Агоста вытащил ключ от того, что сам фэбээровец называл своей «резиденцией в жилой части города».

Надо как-то убить время. Д'Агоста вспомнил, что на углу Бродвея и Шестьдесят первой улицы стоит ирландский бар «У Маллина». Хороший бургер и кружка холодного пива с пеной пришлись бы как нельзя кстати.

Любопытно, какого черта Пендергасту понадобился дом в центре. «Дакота» – просто дворец!.. Д'Агоста взглянул на карточку с адресом: Риверсайд-драйв, 891. Кажется, это те старые домины у Риверсайдского парка, в районе Девяносто шестой улицы.

Бар «У Маллина» стоял себе на привычном месте. Когда д'Агоста вошел, его душа запела от аромата настоящего нью-йоркского чизбургера, а нью-йоркский чизбургер – это вам не мешанина из авокадо, аругулы[17], камамбера и панцетты[18], за которую в Саутгемптоне дерут по пятнадцать баксов.

Часом позже, насытившись, д'Агоста покинул бар и двинулся на север в сторону метро на Шестьдесят шестой улице. Даже в половине восьмого поток машин не иссяк, и каждый из миллиона автомобилей пытался обогнать остальные в дымном хаосе стали и хрома. Золотистый «шевроле-импала» с тонированными стеклами пронесся так близко, что чуть не отдавил д'Агосте ноги. Полицейский напутствовал драндулет эпохи восьмидесятых крепким словцом и нырнул в метро. Времени оставалось еще слишком много; эх, стоило бы задержаться в баре и пропустить еще кружечку...

Не прошло и минуты, как из темноты тоннеля, возвещая о прибытии поезда, вырвались нарастающий рев и плотная стена спертого воздуха. В вагоне д'Агоста умудрился найти свободное место. Устроившись на пластиковом сиденье, он закрыл глаза и почти бессознательно стал отсчитывать станции. На Девяносто шестой улице д'Агоста открыл глаза, встал и вышел.

Он пересек Бродвей, направляясь на запад к Риверсайд-драйв, вниз по Девяносто четвертой улице, мимо Уэст-Энд-авеню. Сквозь узкую полоску зелени Риверсайдского парка виднелись Вест-Сайдское шоссе и река Гудзон. Сгущались сумерки, в воздухе пахло сыростью. Молния высветила Нью-Джерси, искрившийся ночными огнями на другом берегу.

Табличка с номером ближайшего дома сообщала: «214». Два четырнадцать! Д'Агоста выругался. Он и впрямь потерял хватку. Теперь нужно идти дальше вверх, может, даже в Гарлем.

Вернуться к метро? Нет, это же сколько переть в гору, к Бродвею, затем снова толкаться на платформе и опять топать вверх по городу. Ловить такси? Дохлый номер – тоже нужно подниматься к Бродвею.

Махнув рукой, д'Агоста подумал, что идти-то всего десять – пятнадцать небольших кварталов. И, похлопав себя по животику, решил, что в запасе есть еще час, а калории от чизбургера неплохо бы сжечь.

Он взял энергичный темп, слушая, как бряцают ключи и наручники. Ветер вздыхал в листве на краю Риверсайдского парка. Яркий электрический свет заливал фасады домов, большинство из которых могли похвастаться привратниками или даже охраной. В восемь часов люди еще только возвращались с работы: мужчины и женщины в костюмах, музыкант с виолончелью, парочка типов профессорского вида, которые громко спорили о ком-то по имени Гегель. При виде д'Агосты многие улыбались, приветливо кивали; после 11 сентября люди по-новому взглянули на вещи, особенно на полицию. Ну как тут не рваться на прежнее место, хватаясь за первый же шанс?!

Напевая нехитрый мотивчик, д'Агоста вдыхал смесь соленого воздуха, смога, запаха мусора и асфальта. Так благоухал только Вест-Сайд. В круглосуточном продуктовом магазине прямо на месте жарился и варился кофе.

Нью-Йорк – город-наркотик, он попадает в кровь и не дает от себя отвыкнуть. Когда экономика восстановится, появятся вакансии, и первая из них будет за ним, за д'Агостой. Господи, за такое стоит бороться!

Д'Агоста пересек Сто десятую улицу, а номера домов едва перевалили за четвертую сотню. Черт, на Риверсайде улицы определенно пересекались по какой-то неправильной формуле. Д'Агоста перестал гадать и просто шел, уяснив только одно: дом Пендергаста много дальше, чем он рассчитывал.

Тут же на ум пришла мысль: Пендергаст, наверное, живет в коттеджах, выделенных преподавателям университета. Если фэбээровец вроде нашего доктора Пендергаста и поселится в трущобах, то только среди академиков.