Огонь и сера

– Хорошо, если хочешь, оставим. Пока. Но вот такой вопрос – ты уж извини, но я спрошу, – как Пендергаст узнал, про того... как его там, Васкез? В общем, как он узнал, что за ним охотится киллер? Интерпол гонялся за ним десять лет, да и Васкез профи, каких, наверное, еще не было.

– Я сам едва поверил. Но когда Пендергаст объяснил, все стало ясно. За покушением стоит Баллард, вне всяких сомнений. Сначала он послал двух убийц за мной, и те провалились. Пендергаст вычислил, что Баллард в спешном порядке покидает страну и не потерпит, если кто-то станет мешать. Следовательно, он предпримет еще одну попытку убийства – теперь против Пендергаста. Тогда наш фэбээровец представил себя на месте киллера, и ответ пришел сам собой: наемник займет позицию в свободном доме напротив, через дорогу. Сразу после допроса Балларда Пендергаст стал в телескоп осматривать заколоченные окна того здания, нашел свеженькое отверстие в листе фанеры и – в яблочко! Вот тогда он и посвятил меня в свои планы. Далее Пендергаст расписал свой день так, чтобы навязать киллеру нужный момент.

– Каким нужно быть смельчаком – выходить из дома под прицелом снайпера!

– Дома оставался Проктор и следил в телескоп за окном киллера. Один раз Пендергаст попросил меня в критический момент выстрелом сбить уличный фонарь. Тогда-то Пендергаст и засек Васкеза. Понял, что тот упустил возможность и повторит попытку на следующий день. И вот в последнюю ночь мы приготовили манекен, так чтобы видны были только голова и плечи. Проктор отлично с ним справился.

– Но зачем было рисковать? Вы могли пойти и взять киллера заблаговременно.

– У нас не было доказательств. А кроме того, убийца замуровал себя так, что пока мы ломились бы к нему, он бы уже ускользнул. Ты сама сказала, он был профи. И уж конечно, он оказал бы сопротивление. Оставался единственный слабый момент – когда он будет уходить. И мы ждали.

– Это многое объясняет, – кивнула Хейворд.

– Плохо только, что Васкез покончил с собой.

Сразу три официанта поднесли первое. Следом появился сомелье и наполнил бокалы, а четвертый официант налил в другие бокалы воды.

– Моя очередь спрашивать, – сказал д'Агоста. – Как ты стала капитаном? В смысле, очень быстро?

– Говоришь так, словно я совершила чудо. Просто следила за ходом событий, потом окончила Нью-Йоркский университет и сдала на магистра судебной психологии. Степень сейчас очень помогает. Ну и конечно, не помешало и то, что я – женщина.

– Компенсационная дискриминация?

– Скорее уж запоздалая компенсация. Многие из нас поднялись, когда комиссар Рокер снял гирю притеснения с женщин-полицейских. Тут же выяснилось, что в полиции нет женщин в чине старшего офицера – дискриминация там была всегда, – и нас в панике начали продвигать. Я оказалась в нужном месте, в нужное время, с нужными результатами теста и рекомендациями.

– Значит, амбиции и талант здесь ни при чем?

– Я бы так не сказала, – улыбнулась Хейворд.

– Я тоже. – Винсент отпил вина. – Где ты выросла?

– В Мейконе, штат Джорджия. Мой отец был сварщиком, мама – домохозяйкой. Старший брат погиб во Вьетнаме, под огнем своих же войск. Мне тогда только восемь исполнилось.

– Прости.

Хейворд вздохнула.

– Родители так и не оправились. Через год умер папа, а еще через год – мама. Оба от рака, хотя я думаю, в могилу их свело горе. Они ведь гордились братом, он был их отрадой.

– Да, представляю.

– Так что меня воспитывала бабушка, в Айслипе. Она просто чудо, но все равно я поняла, как одинока в этом мире, и, случись что, никто никому не надерет за меня задницу. Пришлось учиться стоять за себя самой.

– У тебя хорошо получается.

– Это все игра.

– Ты правда хочешь стать комиссаром? – помолчав, спросил д'Агоста.

Улыбнувшись и не ответив, Хейворд подняла бокал.

– Молодец, что вернулся, Винни.

– Так выпьем за это. Не представляешь, как мне не хватало Нью-Йорка.

– Нигде в мире полицейским не работается так здорово.

– Если б я знал и ценил это тогда, когда служил лейтенантом, во время убийств в музее... Я-то думал, хорошо бы сменить город на пригород, дышать свежим воздухом, слушать птиц, наблюдать, как листья меняют цвет. Я хотел каждое воскресенье ходить на рыбалку. Но знаешь, рыбалка – это такая скучища. Птицы не дают выспаться, а вместо роскошного ресторана приходится довольствоваться дешевой забегаловкой в Радиум-Хот-Спрингс.

– И там по цене здешних пончиков ты можешь накормить семью из четырех человек?

– Ну да. Только кому захочется жареное куриное филе за девять баксов, когда за сорок один можно заказать филе утки, присыпанное красным перцем?!

– Вот за это я и люблю Нью-Йорк, – рассмеялась Хейворд. – Здесь все ненормально, все вверх тормашками. Здесь мы ужинаем в одном зале с Мадонной и Майклом Дугласом.

– В Нью-Йорке можно свихнуться, зато никогда не бывает скучно.

Хейворд отпила вина, и тут же подбежал официант – заново наполнить ее бокал.

– А город Радиум-Хот-Спрингс существует на самом деле? Уж больно диковинное название.

– Можешь поверить, я там бывал.

– Какой он из себя?