Огонь и Ветер

– Вам ничего не грозило, – сказал император, пожимая плечами. – Они охотились только на саган-мужчин. Их держали в заточении до того, как выпустить в лес. Кто-то долго издевался над ними, нарочно приучая ненавидеть стихийников, и, вырвавшись из клетки, они поспешили мстить. Вы зря испугались.

Я промолчала, хотя многое стало понятным. Когда джинка прилетела, я как раз снимала браслет. Неприятный разговор оборвал хозяин заведения, с подносом лично выкатившийся к нам румяным счастливым колобком, а потом – горбоносый брат императора:

– Прошу прощения, я только на одну минуту отвлеку Ваше Величество от беседы с прекрасными девами. Подумал, что, возможно, некоторые новости предпочтительнее подавать к столу горячими. Одна из джинок пропала.

– Одна из бутылок с джинками? – Император даже поднялся из-за стола.

– Да, Ваше Величество.

– Надеюсь, тот, кто ее украл, сделал это, чтобы освободить хотя бы одно несчастное существо! – с вызовом сказала я. – Надеюсь, это была джинка воздуха!

– Я не сказал, что ее украли, – возразил горбоносый, – возможно, она просто утеряна. И да, вы угадали – пропала действительно птица.

– Л’лэарди Верана, снимите пелерину, – вдруг приказал император, сощурившись.

Я, опустив голову, медленно развязала ленты у горла, позволив накидке соскользнуть на спинку стула, поднялась, глядя в огненные глаза. Император резко отвернулся.

– Л’лэарди, к моему глубочайшему сожалению, государственные дела не дают мне возможности насладиться вашим обществом. – И вышел, гулко отбивая шаги по мраморному полу.

Я выскользнула следом. В холле перед воротами в сокровищницу пришлось сделать вид, что на ботинке развязался шнурок. Слишком много людей и саган сновало вокруг. Присела рядом с мраморным изваянием Авердана Третьего Весельчака. Бутылка благополучно лежала между стеной и постаментом статуи, незамеченная.

* * *

Осень. Ночи все холоднее, а я даже не взяла с собой шаль, убегая из дому. Выпустить джинку в бабушкином саду слишком опасно, а на морском берегу ночью безлюдно. Может, меня знобит от страха. Здесь нет ни кустов, ни деревьев, ни даже пещеры для укрытия, и не уверена, что смогу отбиться магией.

Ае, желтая покровительница воров и безумцев, подмигивает с небосвода сизым рваным веком облака. Выдыхаю, сдираю печать, выдергиваю пробку. Первую минуту ничего не происходит. Хотя бутылка вроде стала прозрачнее. И туман над горлышком, или мне почудилось? Клекот. Желтизна луны в желтизне круглых глаз. Она падает на меня! Успеваю только зажмуриться.

Ветер, поднятый крыльями, наотмашь бьет по лицу. Острый клюв касается века, щеки, слегка прикусывает кожу. Вытягиваю руку. Когти острые, шершавые, пятки, или как там это называется у птиц, мохнатые. Когти обхватывают мое запястье легко, с запасом. Она такая тяжелая, что руку, на которой сидит, приходится поддерживать левой. Засовываю нос под крыло. Перья пахнут небом, счастьем и грозой. Шелковистые. Она клювом пощипывает мое лицо, хрустит волосами.

– Улетай. Улетай на юг. Здесь много злых магов, – шепчу, уткнувшись в перья.

Когда она поднимается к небу, взмах ее крыльев едва не валит меня наземь. Гнутся деревья, ревет море. Начинается шторм. Дождь настигает меня, когда я уже подбегаю к дому.

Давно душа моя не была так легка и спокойна. Ленивое очарование ночи плыло над побережьем, убаюкивало столицу, море мурлыкало под моими ладонями, как огромный кот. Вахтовый офицер на борту имперского фрегата ловил лицом соленые брызги, склоняясь над бортом. Я взъерошила светлые волосы, положила голову на плечо. Я скучаю, мой друг.

Когда же огненный шар догнал фрегат и растекся по воде розовым светом, мне привиделся сон.

Глава 23

«…Вот поэтому Его Величество извинился передо мною. Я очень страдаю – тяжко принять извинение владыки. Если прощения просит тот, кто настолько могущественнее тебя, извинение превращается в милость. Тяжко принять милость от того, кто оскорбил тебя.

Вообще, что за отвратительная манера – извиняться?! Причинил боль – имей мужество принять ответный удар! Не обижай обиженного еще раз! Может, он уже время и силы потратил на подготовку мести – а тут на тебе, извинение! А если захотят простить – пусть это будет личный честный выбор, а не слова прощения, выдавленные прессом извинений!

Представляю, как вы читаете и морщитесь – что за скверную чепуху несет эта ветренница! Но я продолжу с надеждой, что вы все же не отложите письмо.

Давеча на репетиции мы с вами поспорили – вы сказали, что мне отлично подходит роль легкомысленной кокетки, и пьеса наша очень мудра и поучительна, я – что пьеса эта отвратительна, как и легенда, из которой она выросла, и оскорбляет весь женский род саган. Не верите? Я докажу, если вы доверите мне взять вас за руку и шагнуть сквозь ворота времени.