Огонь и ветер

— А из-за чьего эгоизма мы сейчас сидим здесь? — горько спросила она, хотя и так знала ответ.

— Моего, — беззвучно произнёс Ри. — И Рыжего.

— И моего, — добавил Ит. — Я не хочу, чтобы ты умерла.

— А может быть, моего? — спросила она с усмешкой. — Может быть, я тоже не хотела умирать и… и поэтому стала искать выход, который позволил бы мне спастись?

— Мы все хороши, — констатировал Скрипач, ставя на пол рядом с ними какую-то сложную конструкцию, с ногой имеющую лишь очень отдалённое сходство. — Бертик, давай помогу, и пошли. Время, время. Надо поторопиться.

— Господи, что это?!

— Оно сейчас подстроится под тебя и сложится. Не бойся, это секунды. Так, мелкие, а ну быстро в мешок! Брид, не делай такое умоляющее лицо, пожалуйста. Давай, давай…

Ит объяснил, что для использования протеза делать ничего не нужно, просто вложить культю в углубление и немного постоять спокойно. Действительно, конструкция тут же пришла в движение, и через полминуты псевдонога обрела очертания, более или менее похожие на настоящую.

— Попробуй, — предложил Скрипач. — Бери и шагай.

— Я уже забыла, как это делается, — с тревогой произнесла Берта. Ит поддерживал её под локоть. Она с опаской приподняла ногу. Покачнулась, едва не упала, но сумела удержать равновесие. Сделала ещё шаг, и ещё, уже гораздо более уверенно.

— Вот это да, — констатировала она. — И совсем не больно. И не давит.

— Ну и отлично, — кивнул Скрипач. — О, вон Мастер за нами идёт. Это уже точно за нами, больше никого нет на очереди. Ну что? Двинулись?

* * *

Дальнейшие сутки Берта запомнила как какой-то сумасшедший калейдоскоп; картинки накладывались друг на друга, и воспринимать получалось только какие-то отдельные фрагменты. Всё происходило слишком быстро, почти без передышек, и не было, совсем не было времени, чтобы остановиться и хоть немного опомниться.

…Вот они все — на следующей таможне, Ри на повышенных тонах разговаривает с кем-то из Мастеров, и вот уже маленькая летающая платформа несёт их куда-то к вершине холма, на котором стоит машина. Проходим без очереди, приоритетом оказалась её болезнь, разрешили, пропустили. Лиловое полупрозрачное облако, в которое превратился блок, звон в ушах — и над головой уже следующее небо, а рядом стоит другой Мастер…

…Огромный многоуровневый город, сияющий, сверкающий. «Столица конгломерата, нам нельзя тут задерживаться, малыш. Идём…» Бесчисленные луури вокруг, красивая гортанная речь, яркие, как оперение экзотических птиц, одежды. Космопорт — в самом центре города. «Куда мы?» Оказывается, в Транспортную Сеть входить уже нельзя, мы пойдём через Сеть Ойтмана; вот этот корабль через час уже будет в портале. Очень хочется остановиться и посмотреть, ведь так красиво — но уже тянут за руку, и ужасно болит в груди, но говорить про это нельзя, они правы, надо спешить, надо, надо…

…Ультрамариновое небо над головой, зелёные облака — нет, это имитация, на самом деле тут уже давно нет никакого неба, это пересадочная станция, у Ойтмана есть стационарные порталы. Вокруг — луури и нэгаши, одежда гораздо скромнее, лица у большинства луури озабоченные, встревоженные. Нам не в портал, нам вон туда, видишь это ржавое корыто? Ничего себе ржавое корыто! Красивый корабль, очертания корпуса похожи на дельфина. Я не знаю, через какой тип прохода мы пойдём, если Вицама-Оттое, то хорошо, а если через Сайгала, то может и тряхануть, но ты потерпи, пожалуйста…

…Степь, очередной космопорт, который на поверку и не космопорт — сверкающая воронка километрах в двух, и в эту воронку, словно под землю, уходит чудовищных размеров корабль, чёрный, матовый; да, это военный сапорт, лучше зажмурься, не смотри. Кто-то, кажется, Скрипач, принёс стаканчик с каким-то напитком — солоноватый терпкий привкус, и сразу боль становится меньше, и дышать легче; солнышко, спасибо… А где мы? Родная, неважно, но нам надо очень и очень сильно спешить.

…Станция, висящая в пространстве: усечённая, словно бы из бронзы сделанная пирамида, вычурно украшенная, некогда, видимо, богатая… сейчас — в одном углу зияет прореха, через которую видны звёзды. Нет, это не они её строили, это бывший корабль конклава Санкт-Рена, брошенный, его просто приспособили под станцию, он не принадлежит этой расе. Да, последний проход через Вицама-Оттое, и всё, уже почти всё. Боль в груди снова нарастает, но её глушит усталость, и вообще, от этой усталости голова уже не соображает, и ужасно хочется спать, а Мотыльки давно уже спят, и рюкзак с ними кажется ужасно неповоротливым и тяжёлым.

…Тёмное, почти чёрное небо, на котором непривычно мало звёзд; цепочка огоньков, тянущаяся через поле, слабый запах степных трав, и кажется, пахнет клевером… да нет, не клевером, просто немножко похоже. Полтора десятка людей, выбравшихся из корабля на траву, транспортная платформа, на которую все тут же взобрались, полёт — а позади расцветает синий цветок, это корабль стартует, тот самый корабль, на котором они только что сюда прилетели, и сияние меркнет, цветок всё выше и выше, и вот над степью снова лишь темнота и слабенько светят чужие звёзды.