Огонь и Ветер (СИ)

Сдаваться он точно не хотел, поэтому продолжал играть по существующим правилам. Он охрип от неудержимых стонов, когда всё опять изменилось. Точнее, всё продолжалось в том же духе и даже почти в том же темпе, только теперь он чувствовал те же набегающие волны восторга, что и прежде. И эти волны причудливо перемешивались с новыми ощущениями. И с болью.

Ему это нравилось? Да, чёрт возьми! Ему нравилось. Но он до сих пор так и не понял, что же ему нравилось больше: то, что было раньше, или то, что он получал сейчас. Или ему одинаково сильно нравились оба варианта?

Жгучие губы усыпали его грудь и шею искрами пылающих поцелуев, от которых потом останутся неизбежные отметины, голос изменил ему окончательно и куда-то подевался - или же что-то приключилось со слухом, сам он прижимался к рыжему так сильно, как только было возможно. Он даже чувствовал, как его собственная возбуждённая плоть тёрлась о кожу Хоарана, - и это только приближало скорый финал. Впрочем, сил ему всё-таки не хватило, даже руки, цеплявшиеся за бортик ванной, ослабли. Машинально он сплёл их на шее Хоарана и глухо вскрикнул от болезненно острого наслаждения, пронзившего тело, когда он всем собственным весом опустился на колени рыжего и осознал его в себе так отчётливо, как никогда прежде. Снова, опять и ещё…

Тот самый неугомонный корейский мальчишка…

…который заставил его забыть о смерти и ненависти…

…зажёг в нём огонь жизни вновь…

Он задыхался. Зажмурившись изо всей силы, пытался удержать слёзы под ресницами… Внутри него сгорал Хоаран, заставляя испытывать все те чувства, которые Джин когда-либо знал, и те, о существовании которых и не подозревал. Это… иначе, не так, как прежде. И сравнивать это нельзя… И ему никак не удавалось достичь маячившего буквально перед носом предела - Хоаран просто не позволял и ему, и себе, растягивая удовольствие так, что это в итоге должно было просто прикончить их обоих.

Не прикончило. Кажется… Или прикончило.

Он ещё успел услышать тихий стон рыжего, когда с силой притянул его к себе, но как упал на влажное дно ванны, уже не заметил, расставшись ненадолго с собственным вздрагивающим телом.

Вернувшись, прежде всего он понял, что полностью опустошён и ослаблен, даже рукой пошевелить не мог. И дышать, особенно когда дыхание и не думало подчиняться, тоже оказалось трудно. Но никогда раньше он не чувствовал себя настолько единым с Хоараном, как сейчас. Хотел обнять его так крепко, как только возможно, но просто никаких сил не осталось вообще. Всё, что он мог, лежать неподвижно и переживать заново то, что испытал недавно. Ничего не болело, но и сладкой истомы не было - только пустота, невесомость, лёгкость и полное бессилие. Он даже не ощущал тяжести Хоарана на себе. Скосил глаза на рыжие пряди, щекотавшие подбородок и щеку, помечтал о том, чтобы добраться до них пальцами, но только помечтал - пока он мог лишь это.

- Ты… - едва слышно прозвучал голос Хоарана. - Скажи что-нибудь…

Он бы и сказал, если б мог. Он бы многое сказал…

Хоаран выдержал минуту и приподнял голову. В светло-карих глазах застыл вопрос.

- Чжин?..

Он попытался хоть слово выдавить из себя, но не вышло.

Хоаран мягко обнял его и прижался щекой к его щеке.

- Прости… Я думал… Неважно. Тебе… Ты… Очень больно? Сейчас…

Он осторожно отстранился, нахмурившись, прикоснулся пальцами к внутренней стороне бедра Джина, тронул живот и закусил губу.

- Кажется, всё нормально… Где именно больно? Не молчи!

- Дурак, - закрыв глаза, с трудом выдохнул Джин. Господи, ну какой же он… Проклятие. Ему хотелось убить себя же. Просто за то, что сейчас больно именно рыжему.

- Дурак, - согласился обречённо Хоаран. - Я думал, ты хотел… Хотя какая разница, что я там себе думал, просто… Я надеялся, что если и будет больно, то совсем немного. И…

- Перестань…

- Что?

Джин попытался сделать нормальный вдох, но ничего, разумеется, не получилось.

- Перестань… извиняться… Это же не в твоём стиле…

- Прости…

- Да хватит!

Ну какой же он, всё-таки… Проклятие! Джин ничем этого не заслужил. Ничем! Не заслужил! Никто и никогда так к нему не относился. И он не подозревал, что такое вообще возможно. Любить так… самозабвенно. И он не думал, что так хоть когда-нибудь будут любить его.

- Перестань… Мне просто трудно говорить… Ничего не болит.

Хоаран смотрел на него с недоумением.

- Не болит! Дурак!.. У меня просто нет сил…

Хоаран наконец соизволил поднять его, развернул и усадил, прижав спиной к своей груди.

- Правда? - уточнил с сильным сомнением.

- Правда, - подтвердил Джин, устало откинув голову ему на плечо.

- Значит, вопрос с насилием можно считать закрытым?

Джин вновь чуть собственным дыханием не подавился.

- Что? С каким… Я не знаю, как называется то, что ты со мной делал, но это не имеет с насилием ничего общего. Насилие, придурок упёртый, это когда ты делаешь с другим человеком нечто такое, что доставляет удовольствие именно тебе, а ему при этом плохо, больно и вообще умереть хочется.

- Вот как… - Кажется, Хоаран почему-то здорово расстроился. - Тогда зачем…