Огонь и Ветер (СИ)

- Но я чувствую себя прекрасно. Хорошо, если ты мне не веришь, тогда я хотя бы о тебе могу позаботиться? Или я должен тебя и об этом умолять?

- Не должен, - отвернувшись, тихо ответил Хоаран. - Давай позже поговорим об этом? Всё равно сейчас не лучший момент.

- Почему?

- Потому что я тебе верю, и потому что мои планы заходят дальше этого.

- Насколько дальше? - не понял Джин.

- Настолько…

Хоаран соскользнул с выступа, по пути открыл сток для воды и упал на колени. Обхватив Джина, привлёк его к себе и прижался к его губам. Пальцы тронули виски, заблудились в волосах, откуда перебрались на шею. Лёгкие поцелуи осыпали подбородок, кончик языка защекотал шею и оказался в ямочке меж ключицами. Несколько разных касаний: лёгких, сильных, жарких, приятно прохладных - и Джин уже дышал так, словно совершил невероятный забег, правда, чувствовал себя иначе - словно на седьмом небе оказался.

Всё-таки хорошо, когда кто-то знает о твоём теле больше, чем ты сам, и ещё умеет этим знанием пользоваться.

Хоаран медленно провёл руками по его бёдрам.

- Это, может быть, будет больно… - прошептал он. - Просто останови меня, хорошо? Если будет больно.

Чёрта с два! Но вслух Джин этого не сказал, просто кивнул.

В следующий миг он ухватился за бортик ванны, потому что Хоаран приподнял его немного. Твёрдая плоть медленно вошла в тело и скользнула потом внутрь уже легче, зато и основательнее. По крайней мере, Джин остро прочувствовал это - жёсткая позиция. И знакомая, но теперь это было по-другому.

- Выпрями ноги, - подсказал Хоаран, прикрыв глаза.

- Что? - почти неразборчиво выдохнул Джин. Он весь сосредоточился на новом ощущении, и отвлечься от него плохо получалось.

- Ноги выпрями. Можешь обхватить меня ногами, если так тебе удобнее.

Он сам поймал Джина за лодыжку и потянул, заставив выпрямить ногу. Ну а когда вторая конечность последовала примеру первой, Джин уткнулся лбом в плечо рыжего и закусил губу, чтобы удержать внутри стон. Он действительно скрестил ноги за спиной Хоарана и вот тогда от глухого стона удержаться уже никак не смог.

- Чжин… - встревоженно начал Хоаран.

- Продолжай! - велел он, зажмурившись. Больно не было - было странно. Точнее, он пока никак не мог разобраться в собственных ощущениях. Может, всё-таки он и чувствовал боль, но всё так перемешалось… Прежде всего, ему казалось, что внутри его твёрдый стержень, и он просто не сможет двигаться вообще, ещё ему казалось, что этот стержень достиг предела: ещё немного - и его тело серьёзно пострадает, ситуацию усугублял и его собственный вес, и если Хоаран чуть приподнимется, то точно этим прикончит Джина. Но ещё он чувствовал себя странно наполненным, приятно наполненным, и ему хотелось, чтобы Хоаран приподнялся немного, хоть самую чуточку, и пускай даже это его прикончит…

Внезапно ладони Хоарана легли на его поясницу, нажали, заставив приникнуть к Хоарану - прижаться животом. И Джин задохнулся от неожиданности, потому что его ощущения мгновенно изменились - полностью. Да, он всё ещё чувствовал внутри себя твёрдый стержень, раньше так его беспокоивший, но теперь… теперь казалось, что предел испарился, исчез без следа…

Ладонь погладила его грудь, приласкала шею и заставила поднять голову. Светло-карие глаза с минуту внимательно изучали его лицо. Похоже, Хоаран сомневался, но потом вздохнул и накрыл губы Джина своими.

Утонув в поцелуе, Джин лениво удивился в который уже раз тому, насколько хорошо Хоаран себя контролировал. Сам Джин терялся сейчас в себе и в желаниях своего тела, а Хоаран жёстко давил все собственные желания и думал о нём. Ну вот, позволил Джину подвигаться и обнаружить, что чем сильнее он прижимается животом к твёрдому телу рыжего, тем ослепительнее и ярче ощущения, хотя сам Хоаран ещё в состоянии покоя. А если не прижиматься вовсе, то да, это всё же больно.

- Можно? - хриплым шёпотом спросил Хоаран, отпустив, наконец, губы Джина. Его глаза затянула дымка. Наверное, кое-кто чересчур активно шевелился. Тем лучше… Вместо ответа Джин сам потянулся к чётко очерченным губам Хоарана.

От страсти рыжего он невольно задохнулся, хотя куда уже больше? И первое же движение заставило Джина издать полувскрик-полустон. Он запрокинул голову и сжал зубы - попытки совладать с новым букетом чувств терпели фиаско. Сказать он мог лишь одно: сейчас его именно брали, с любовью, но брали, а раньше именно любили. Иначе объяснить разницу… Каждый толчок как атака - жёстко, стремительно, властно, беспощадно. Он не принимал и не вбирал чужую плоть, она врывалась в него сама, неотвратимо и своевольно. И если раньше он мог повлиять на сам процесс или изменить что-то, то сейчас его лишили такой возможности - он мог либо смириться, поддержав заданный ритм, либо сдаться, обмякнуть в руках рыжего, тем самым усилив натиск и позволив Хоарану проникать в его тело ещё дальше - до откровенной уже боли.