Огонь и Вода, Земля и Небо

– Детка, – осторожно взяв ее за руку (естественно, при этом Кристина содрогнулась всем телом), ласково и убедительно начал Аарден. Он слышал эту фразу уже много раз, так что совершенно на нее не обиделся, – этого я тоже не могу сделать. Ты сама отталкиваешь от себя жизнь, ты замкнулась на собственном горе и потому не желаешь видеть ничего вокруг себя. Так нельзя. Тебе нужно понять, что мы живем слишком мало, чтобы позволять себе так бессовестно расходовать время на переживания. Понятно, воспоминания не уйдут просто так, но нужно же хотя бы постепенно избавляться от них.

– Что ты знаешь о боли, твое высочество? – прошептала Крисса. Ей снова очень хотелось расплакаться. – Горе, унижения, боль – тебе всего этого не понять…

– Ошибаешься, – покачал головой чародей. – Позволь, я покажу тебе кое-что.

Он скинул куртку и потянул вверх подол рубашки, обнажая спину. К огромному удивлению Кристины, на белой коже, от лопаток почти до самой шеи, алел глубокий след, похожий на трезубец. Линии были толстыми, они сохраняли свой глубокий багровый цвет, и такое зрелище просто не могло не вызвать сочувствия. Девушка удивленно вздохнула и едва слышно спросила:

– Что это?

– Результат юношеской глупости, – усмехнулся Дуэйн, оправляя рубашку. – Конечно, я сам виноват, что сунулся, куда не просили… Но прошлого не исправишь, к сожалению. Поверь, Крисса, и в моей жизни имелось изрядное количество унижения, боли и разочарования. Одни споры с братом по поводу магии чего стоят! Довершил удар любимый папа, который знал о моих «теплых» чувствах к Айрину и потому спешно женил моего брата на какой-то графинюшке, которая скоро родила ему наследника престола. К счастью, эта самая графиня умерла, скоро будет три года, как Айрин у нас стал вдовцом, но вот сын их никуда не делся. Умный отец спрятал его подальше, так что теперь одним только богам известно, где тот наследничек…

Крисса молчала. В ее душе боролись крайне противоречивые чувства: с одной стороны, конечно, глупо было полагать, что все, кроме нее, живут счастливо и привольно. А с другой… у каждого человека своя мерка для собственных проблем и несчастий. На взгляд девушки, жалоба Дуэйна на невозможность занять трон была просто смешной, не было в мире другой печали!..

– Как бы то ни было, – снова заговорил Аарден, – нельзя жить одним прошлым. Хотя… – его голос странно дрогнул, – иногда оно само… нагоняет тебя. И… и не дает ничего забыть…

Спокойный и уверенный чародей менялся на глазах – его лоб покрылся испариной, в глазах отразилась боль, губы побледнели и задрожали. Дуэйн судорожно вздохнул, рывком поднялся на ноги и с трудом выговорил:

– Извини… я… позже зайду…

«Позже» случилось только поздно вечером, когда Аннабел явилась гасить лампы. Аарден выглядел очень уставшим, однако он снова держался приветливо и дружелюбно, как всегда. Все-таки утренний разговор оставил в душе Криссы некоторый след. Отведя глаза, она коротко спросила:

– Как ты?

– Ничего, нормально, – беспечно отмахнулся он. При этом ткань балахона у него на груди немного разошлась, позволяя девушке лицезреть те самые пресловутые царапины – три следа от ногтей чуть ниже ключицы, совсем свежие, сочащиеся сукровицей. Кристина неуверенно протянула руку:

– Откуда… откуда они?

– Не обращай внимания, – он тут же выпрямился и плотнее запахнул свой балахон. – Это к вопросу о возвращающемся прошлом. Я тебе как-нибудь потом расскажу, – он выдержал паузу, после чего улыбнулся и поинтересовался. – Может, завтра ты все-таки осчастливишь меня своим обществом за завтраком, а?

Прежде чем ответить, Кристина долго раздумывала. Аарден терпеливо ждал ответа, с улыбкой наблюдая за ней… Служанка давно уже погасила лампы, оставив гореть лишь одну свечу на туалетном столике. Ее пламя дрожало в легком ветерке из окна, отбрасывая на лица собеседников причудливые тени… Наконец Крисса подняла заплаканные глаза и без улыбки сказала:

– Да.