Огонь и железо

Смешно подумать, но на изготовление этого незаменимого приспособления у них ушло несколько лет! Не было соответствующего тонкого и прочного металла, не было пружин. Зато были мыши! И сколько. Когда бараки Шансона начали отапливать, настырные полёвки просто заполонили их. Людям в буквальном смысле пришлось вступать в рукопашные схватки. Мышей били палками, обувью. Просто кулаками. Но плодовитые грызуны побеждали. Ночью бегали прямо по уставшим работникам. В постелях массово устраивали гнёзда и даже успевали вывести потомство. Но хуже всего было то, что прожорливые зверьки буквально уничтожали и так невеликие запасы еды. Даже каменные подвалы замка не были от них надёжной защитой.

Поэтому, когда в январе 6701 года из Кангарда привезли первый конвой с продовольствием, прежде всего, возник вопрос как его сохранить. Мыши уже превратились в основную напасть Шансона. Но у Феоктистова голова тогда была забита совсем другим. Он спешно вооружал всех самодельными копьями и что-то там ковал вместе с Эдвином Смитом. Поэтому на вопрос Николая просто отмахнулся:

– Проблема? Молодец! Включи башку и решай. Вон тебе все рабы в помощь!

Первой мыслью было загерметезировать продовольственные подвалы. Но это не помогло. Твари прогрызали любые уплотнители. А проникнув в кладовые, спокойно там размножались. Попытка отравить их окончилась даже не начавшись. За ядом Коля обратился к бабушке Линде. Но та в ответ лишь отрицательно головой покачала:

– Нет, внучек! Как ты думаешь, на чём люди тут, кроме лягушек, всё время держатся? Мышей-то убивают десятками. Но хоть одну дохлую ты видел?

Вот тут Зуброва проняло по-настоящему: «Это что же, у нас люди хуже, чем в блокадном Ленинграде живут?!» Он разозлился, и это подстегнуло мыслительный процесс. Ладно. Значит, травить нельзя. Но другими-то способами убивать можно! В очередной раз продрогнув в подвале, нашёл решение – заморозить! Продукты от минусовой температуры не портятся. А вот мыши, вполне. Группу рабов тут же направили пилить лёд на Диве и ближнем болоте. Сначала им обложили изнутри все стены кладовых. А затем и само хранение продуктов организовали так, чтобы мышам было несподручно вить в них гнёзда, и тем самым спасаться от холода. Для этого из жердей и веток сложили что-то вроде временных клетей, на которых расположили мешки и свёртки. А продукты, что выдавались людям в бараки и на работы, начали хранить в кожаных мешках, со специальными «антимышиными» манжетами, в подвешенном состоянии. Грызуны, конечно, продолжали лезть через стропила и ветки. Но таких смельчаков регулярно сбивали палками.

Пока оборудовали замковые подвалы, Коле пришла в голову и вторая дельная мысль – выкопать возле каждого барака собственный ледник. Новый «братишка» одобрил идею и рассказал, как у них строят подобные хранилища. Выкапывают яму, как для землянки. Затем стенки изнутри обкладывают льдом и ставят двойную дверь. Сверху перекрывают всё деревянным настилом и засыпают толстым слоем земли. Такой рукотворный ледник служит десятилетиями. Без вмешательства способен хранить продукты по два – три года. Но лучше каждую зиму обновлять подтаявший лёд.

Сказано-сделано. Но тут Зуброву пришлось в полный рост столкнуться ещё с двумя проблемами. Прежде всего, с человеческим фактором. Рабы, при всей их бесправности, всё-таки были не роботами. И без постоянного стимулирования норовили перестать трудиться, напасть, покалечить и ограбить сотоварищей (из тех, кто слабее), а затем и охрану. Именно в такой последовательности. Для усмирения отряжали в конвой дружинников либо проверенных гладиаторов. Причём, если сначала хватало одного стража на десяток рабов, затем пришлось постоянно усиливать охрану.

Дело в том, что теперь большую часть трудовых ресурсов Шансона составляли новые люди, которых Феоктистов массово скупил на невольничьих рынках столицы. Эти не прошли испытания галльским захватом и ведьминым «сторожевым кругом». Поэтому воспринимали баронов как обычных рабовладельцев. К тому же при покупке сэр Волк отдавал предпочтение непримиримым и непослушным. Они и стоили дешевле, и устраивали его как будущие боевые единицы. (Очень уж Ульфхеднару понравилось из невольников сначала гладиаторов, а затем и полноценных вольных воинов делать). Но вот посылать их на работы с каждым разом становилось труднее.

Помог опять же Бьорн. У него на родине рабы жили вольготнее, чем в империи. Многие, получив свободу, на равных входили в суровое общество викингов. Так там существовала система стимулирования через женщин-невольниц. Для этого каждый раб, тем или иным образом, получал свою симпатию противоположного пола. Регулируя возможность встреч, а также ухудшая или улучшая её положение, на невольника можно было оказывать нужное воздействие. С рабынями же обращаться было намного проще. Ввиду повсеместного здесь подчинённого положения женщин любые воздействия рабовладельца они воспринимали совсем по-иному. А правильный секс с ними вообще, чаще всего, давал ошеломительные результаты.