Огонь измены (СИ)

Понимаю. И не сомневаюсь даже. Только вот не знаю, как им всем объяснить. После смерти отца я пи*дец как одинок. Вообще никого рядом. А так хочется, чтоб у меня тоже был близкий человек. Тот, кто волнуется за меня, любит и ждёт. Кому я нужен не для чего-то, а просто так. Упорешься на работе, возвращаешься домой, а там мрак и тишина. Выть охота от тоски. Может, кто-то на небе услышал меня и послал этого ребёнка. Он должен родиться, и всё тут.

Размышляю об этом, заторможенно наблюдая за, возмущённо хватающейся за лоб, Ариной, за нахмуренным Саньком, за девочками, которые с интересом толпятся около нас. Все ждут от меня чего-то... Нет, не дождутся. Ни слова о личном. Никому и никогда нельзя показывать слабость, открывать душу.

Просто упрямо твержу:

- Не дам убить собственного ребёнка, - обращаюсь к Орлову, - Сань, это не по-пацански. Надо отвечать за свои действия. Мой батя же не убил меня, не сдал в детдом, когда мать свалила.

Поворачиваюсь к Аринке:

- Не хочешь воспитывать, роди и отдай мне его. Как суррогатная мать. Воспитаю сам.

- Да ты представляешь, сколько я денег потеряю за этот год, Соловьёв?! Кто мне это компенсирует? А потом как работать? Растяжки, обвисший живот, на пластику тоже денег надо. Ты дашь мне столько?

Так, кажется, торгуется. Отлично.

- Молчи, - одними губами умоляет Орлов.

Знает меня. Но в моём танке сейчас плохо видно.

- Дам денег, сколько скажешь. А хочешь, массажный салон куплю? Будешь хозяйкой, работать на себя.

В её взгляде появляются корыстные огоньки, а я продолжаю:

- До родов будешь жить, как королева. Ребёнка мне принесёшь, и иди на все четыре стороны. Пластику оплачу, денег с собой дам.

У Орлова больше нет слов, он обречённо крутит пальцем у виска.

- Нет, - категорично заявляет Арина, но по выражению лица заметно, что она почти согласна. Просто хочет выжать максимум. Идёт ва-банк.

- Я не такая, внебрачного ребёнка рожать не буду, - и замирает от собственной наглости.

Задумываюсь всего на минуту:

- Хорошо. Оформим отношения. Но с брачным контрактом, после развода никакого раздела имущества.

У Арины вытягивается лицо. Не ожидала.

Орлов срывается в истерический хохот:

- Соловей, хорош, ты прогнал сейчас конкретно. Это слишком, брат. Она не сможет с одним мужиком жить, ты не понимаешь, что ли?

- Да пусть после родов трахается с кем хочет, мне вообще пох. Согласна, Арин?

***

Земфира

- А знаешь чего? - тихо роняет Серёжка.

- Чего, - эхом повторяю за ним, легонько целуя в затылок и заглядывая в лицо.

Его губки дрожат, а на глазах поблёскивают слёзы.

- У меня больше нет мамы. Утром папа выгнал её из дома. И я теперь вообще никому не нужен.

И зарыдал в голос.

Поворачиваю Серёжку к себе, крепко прижимаю. Плачу вместе с ним. Беспорядочно зацеловываю щёчки, глаза, волосы, между поцелуями шепчу:

- Не плачь, мой хороший. Не плачь. Не надо. Нужен, точно нужен. Папа очень любит тебя, я чувствую это. Нет, точно знаю.

- Нет, не любит, - машет головой мальчик,- если любит, то где он?

- Здесь, - раздаётся серьёзный голос.

Мы одновременно оборачиваемся. В дверях стоит Соловьёв-старший.

Снеговики

В дверях стоит Соловьёв-старший. Он выглядит уставшим, вокруг глаз пролегли голубоватые тени, морщинка между бровями стала чётче и глубже.

- Одевайся, Сергей, - тихо говорит он.

Но мальчик не идёт к нему. Обхватывает меня ручками и ещё сильнее прижимается, утыкается в мою грудь и решительно заявляет:

- Не хочу. Мне дома плохо. Я с Зефиркой Зелёной останусь.

Растерянно расширяю глаза и качаю головой, пытаясь показать, что я тут ни при чём, это не моя инициатива. Но сердечко Серёжки колотится так сильно и быстро, ощущаю это через одежду, что я не могу оттолкнуть его. Поглаживаю по спинке и мягким волосам и с сожалением смотрю на Игоря.

- Сергей, обрати на меня внимание, - повышает голос Соловьёв-старший.

Мальчик молча машет головой.

Игорь подходит к нам, присаживается на корточки и очень нежно, я таким его голос ни разу не слышала, просит:

- Серый, прости, что задержался. Не мог раньше. А хочешь, Зефирка с нами поедет?

Чегоооо? Собираюсь возмутиться, но не успеваю.

- Да, очень хочу, - отлипает от меня мальчик.

Заглядывает мне в глаза и умоляюще складывает домиком бровки:

- Поехали ко мне в гости, я тебе все свои машины покажу, и световой пистолет,- он живо слезает с моих коленей и тащит за руку за собой, по пути радостно продолжая перечислять, - а ещё у меня есть робот Козмо с кубиками и военный грузовик, он сам ездит.

Серёжка тащит меня к ящикам с верхней одеждой, очень быстро натягивает утеплённый комбинезон, ботинки, шапку, а я через несколько минут с удивлением понимаю, что стою в ботинках и куртке, молнию которой с лукавой улыбкой застёгивает Игорь.

Угрожающе прищуриваюсь в ответ его хитрому взгляду. Но понимаю, что сопротивляться глупо. Ладно. Если моё присутствие поможет Соловьёвым помириться, значит, я поеду. Тем более, дома меня больше никто не ждёт. Выключаю везде свет. Мы выходим из детского сада.