Огонь измены (СИ)

- Посмотришь на любимого, и на душе приятно. Ждёшь встречи с ним. И тебе всегда хочется быть рядом. Хоть играть, хоть обниматься. Даже просто молчать. Стараешься делать всё, чтобы он был счастливым.

- Когда жизнь человека для тебя важнее собственной, - слышу серьёзный голос Игоря.

Он забирается под одеяло с другой стороны от Серёжи, глаза которого уже закрыты, он плавает где-то между сном и явью.

- Пап, а моя жизнь тоже важная? - бормочет мальчик.

Он всё так же сопит в мою сторону, наверное, у него уже нет сил повернуться к отцу лицом. Игорь целует его в затылок, ласково кладёт ладонь ему на плечо и изменившимся голосом произносит:

- Даже не представляешь какая.

Это так трогательно, что я чувствую, как за глазами зашебуршилось что-то горячее.

Рука Игоря лёгким поглаживающим движением по Серёже вниз ползёт к моей, находит её, мы сплетаемся пальцами.

Мальчик дышит глубоко и ровно, уснул.

Мы долго молчим, подмагнитившись взглядами. У Игоря в полумраке спальни глаза кажутся более тёмными, чем обычно. Не льдистого, а сапфирового оттенка. Они так близко, они затягивают меня, заставляют забыть обо всём, плохом и хорошем. Я теряюсь, глядя в них, утекаю из реальности. Не знаю, лечу или тону. Так странно всё, что происходит в моей жизни сейчас. Необычно и... Волшебно, что ли.

Но стыдно.

Опомнившись, еле слышно со смущением шепчу:

- Прости. Наверное, я дала повод, но всё так быстро, я...

Игорь отрицательно качает головой, ласково поглаживает пальцами мою руку:

- Это ты прости, не сдержался. Давай поспим.

Я с облегчением прикрываю глаза и моментально проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь ранним утром. На мне лежат сразу две руки, одна маленькая в районе солнечного сплетения, другая большая на бедре. Смотрю в сторону окна - темно. Прищуриваясь, вглядываюсь в настенные часы. Почти шесть. Скоро на работу.

Очень стараясь никого не разбудить, осторожно съезжаю с кровати на пол, встаю, нащупываю свою одежду. И в футболке Игоря, босиком на цыпочках выскальзываю за дверь. Надо быстренько соорудить завтрак. Надеюсь, Соловьёвы не будут против блинчиков или творожной запеканки. Не включая свет, оставляю одежду на диване в гостиной, а сама иду к холодильнику. Открываю его и вздрагиваю от ехидного женского голоса:

- Так-так. Значит, из-за тебя меня выгнали из дома?

Типа отомстить

В гостиной загорается свет. Я резко оборачиваюсь.

В дверях стоит Арина с большой красной сумкой на колёсиках. Смотрит исподлобья, губы напряжённо сжаты.

Увидев моё лицо, она широко распахивает глаза:

- Ты? Да ладно. Не могу поверить, чтоб Соловьёв запал на такую, как ты.

Оставив сумку, она угрожающе приближается ко мне. Дёргает футболку вверх с намерением заглянуть под неё:

- Хм, а там что?

Отталкиваю её руки, отступаю на шаг. Она склоняет голову набок, задумчиво хмурится. Потом радостно вскрикивает:

- Я поняла! Это вы из-за ревности схлестнулись, да? Типа отомстить нам с Ником. Ну, и как, помогло?

Дыхание перехватывает от ярости. Я обхожу её, направляюсь к дивану и молча переодеваюсь в своё. Меня потрясывает. Стискиваю зубы. Как же я её ненавижу... Несмотря на то что мы с Никитой точно всё, злость на его любовницу у меня не прошла. Хочется ударить её в нахальную улыбку, схватить за волосы и изо всей силы драть их в разные стороны, чтоб визжала от боли. Но нельзя. Унизительно показывать, что чувствую. Да и не хочется случайно напугать Серёжу, вдруг он проснётся и застанет наши отвратительные разборки. И я усердно делаю вид, что не замечаю ни Арину. Стараюсь не прислушиваться к тому, что она там бормочет. Не обращать внимания на громкий фальшивый издевательский смех.

Прекратив веселиться, она заглядывает мне в лицо и подводит итог:

- Не знаю, как твой муженёк отнесётся к вашим потрахушкам, конечно. А мне пох, где Соловьёв сосиску полощет. Главное то, что он охренительно ревнует меня, раз захотел позлить, и с тобой, замухрышкой, связался. Конечно, я мать его единственного сына. А ты обычная шаболда. Только учти, ничего у тебя не выйдет. Его никому не охомутать, и ты не надейся даже. Он холодный, бессердечный ублюдок. Поиграет с тобой в кошки-мышки и выкинет на помойку. А меня вернёт.

Насмешливо смотрит за моё плечо:

- Да, Соловей?

Оборачиваюсь и вижу Игоря. Он стоит в дверях комнаты, заспанный, красивый и злой. Его ноздри недовольно подёргиваются, он то сжимает руки в кулаки, то расслабляет их. Вышел с голым торсом, в одних брюках, и мне отлично видно, как судорожно перекатываются его мышцы под кожей. И это так возбуждающе, что я смущённо опускаю глаза. А он медленно и угрожающе, как тигр перед тем, как напасть, движется в нашу сторону.

Брезгливо кривит губы и цедит Арине:

- Ключ верни. И забудь дорогу сюда.

Подходит вплотную ко мне, по-хозяйски притягивает к себе, приподнимает моё лицо пальцами за подбородок, коротко, как будто на публику, целует взасос и подталкивает в сторону спальни:

- Посиди там, малыш.

Его поведение совсем не похоже на то, как он общался со мной раньше. И губы грубые, руки наглые, голос надменный и равнодушный. Вот гад, что он себе позволяет? Я захлёбываюсь обидой.