Огонь на ветру

Конский топот нарастал. Камни дрожали от стука копыт. И в тот момент, когда Юрий Андреевич подтянулся, чтобы перекинуть тело в узкий проём, с двух сторон показались отряды.

Михейка сжался. Он представил, как вскинутся луки и выпустят смертоносные стрелы, как рухнет вниз и разобьётся о скалы пронзённый стрелами государь. Но воины не подняли луки. Они подождали, пока Юрий Андреевич скрылся в оконном проёме, и бросились к входам.

«Живым приказано захватить», – подумал Михейка.

Догадка оказалась верной. Вскоре на наружных лестницах и площадках, соединявших пещеры, встали недвижные, как изваяния, воины с копьями в руках. Теперь даже совы и летучие мыши не смогли бы вылететь незамеченными.

На Михейку никто внимания не обратил. С Мерани на поводу он пробрался в ближний овраг, где оставил привязанную к кусту Яшму. Лошадке назначалось заменить уставшего за день Мерани, да не понадобилась замена.

О встрече близ Вардзии сговорено было вчера, когда Михейка скатился следом за Юрием Андреевичем с берегового обрыва. Пока Юрий Андреевич прятался в яме-пещере, скрытой в камнях, Михейка отводил глаза слугам амирспасалара, про птичьи гнёзда сказывал небывальщину. Потом, когда слуги ушли, они с Юрием Андреевичем обо всём толково договорились.

Вчера была радость от встречи, сегодня – беда.

– Реву, как малолетка, – сказал он сам себе вслух. – Юрий Андреевич жив, и пусть ещё изловчатся его схватить.

Михейка привязал Мерани неподалёку от Яшмы и вернулся к скале, схожей от множества окон и входов с гигантскими сотами. Внизу, у подножия, громоздились скопища тёмно-коричневых острых камней, косматых из-за проросшей в щелях травы. Михейка выбрал убежище поудобнее и залёг.

Глава XVI ЗАПАДНЯ

Простые монахи довольствовались кельями, напоминавшими каменные склепы. «Братья-князья», как называли в Вардзии представителей знатных семей, пожелавших уйти от мирской суеты, располагались со всевозможным роскошеством. Им отводились по три или четыре просторных кельи с гладкотёсаными стенами и сводчатыми потолками.

Жилое помещение, куда привело окно, нависшее над пропастью, принадлежало монаху из знатных. Спрыгивая на пол, Юрий Андреевич успел подивиться обилию ковров, курильниц, светильников и расставленных в нишах на полках книг. Терять время на разглядывание он, впрочем, не стал. В углу, на ложе, поверх дорогого безворсового ковра лежала небрежно сложенная ряса. Это была удача. Юрий Андреевич поверх кольчуги надел просторное грубое одеяние тёмно-ржавого цвета, закатал слишком длинные рукава, подпоясался валявшимся тут же вервием. «От монаха не отличить», – пробормотал он удовлетворённо и ринулся в глубь пещеры. Он попал сначала в молельню, потом в хозяйственные помещения, пробежал мимо полок, заставленных горшками всевозможных размеров, мимо выдолбленных в скале желобов, где уложенные на бок покоились на ложе из мелкобитых камней кувшины для масла и воды.

Расположение пещер Юрий Андреевич знал плохо. Он посетил монастырь лишь однажды, когда сопровождал на богомолье Тамар. Одно представлялось ясным: подоспевшие воины перекрыли все входы и выходы. Уходить надо в толщу скалы, на север, и через лаз, пробитый к источнику, выбраться на свободу. Другого пути для спасения Вардзия не предлагала.

По крутым ступеням Юрий Андреевич спустился в жерло каменного колодца. Светильник, тлевший в маленькой, с птичье гнездо, нише, с трудом раздвигал сгустившийся мрак.

Юрий Андреевич миновал пекарню с печами-торни для выпечки хлеба, оставил позади гиганты кувшины, по горло ушедшие в ямы, выдолбленные в скале. Огоньки служили путеводными звёздами, вели мимо жилых келий через тесные кладовые и просторные трапезные. Самым удивительным было то, что за время пути не встретился ни один человек – ни монах, ни воин. За спиной раздавались шорохи, слышались то звон, то скрежет, то всплеск, то тихий говор. Кому принадлежали таинственные голоса? Или это гора хранила в каменной толще услышанное однажды? В рукаве рясы Юрий Андреевич сжимал кинжал. Предосторожность была излишней. Пещерный город утратил своих обитателей.