Огонь неугасимый

Теплый ветер радостно повеял
В коридорах уличных громад,
Стал похож на драгоценный веер
Городской, камнями сжатый сад.

Как  огромные прелестные букеты,

Яблони и вишни расцвели…
И горят в прозрачных волнах света
В облаках клубящейся пыли.

Лунный луч границы стен раздвинул,

Бросил дымку зыбкую теней…
Яблони и вишни… В целом мире
Ничего нет краше и нежней.

И мне чудится, что где-то плещут воды,

Город-спрут шевелится окрест,
И в саду кружатся хороводы
Молодых ликующих невест.

И одни стройны и белокуры,

Ярче звезд лазурь их гордых глаз,
И ласкает гибкие фигуры
Сарафанов призрачный атлас;

А другие черноглазы, хрупки,

В розовых расшитых кимоно,
И сердечком сложенные губки,
Как мотив японского панно.

Заплетаясь весело и тесно,

Хороводы движутся во тьме,
И боярышни с улыбкою небесной
Тянут руки розовым мусмэ.

А на утро в ярких волнах света

Дремлет сад в клубящейся пыли.
Как прелестные, огромные букеты
Яблони и вишни расцвели.

Шквал

Тучи, точно кони с белой гривой,
По небу лазурному бегут,
Катерок скрипучий и ленивый
На пески расплескивает люд.

И река лучится синей зыбью,

Блестками и лунками горит…
Чешуя-ль в воде мелькает рыбья?
Мишура-ль подводных царских свит?

Солнце плавит ласково-небрежно

Серебро на кончике весла,
В кружевах из пены белоснежной
Розовеют смуглые тела.

Но внезапно потускнели краски,

Вздрогнул пляж в припадке злой тоски,
Заметались в странно дикой пляске
Черных волн крутые гребешки.

И зловещей ржаво-бурой тучей

Замело бесследно бирюзу…
Переждать здесь у купален лучше
Нам с тобой нежданную грозу…

Пусть песок летит навстречу шквалу.

В темный плащ плотнее завернусь,
Столько бурь я в жизни испытала,
Что давно их больше не боюсь.

Вот рыбак на берег лодку тащит,

Разметал купальщиков прибой…
А вдали за тучей уходящей
Свод небес смеется голубой.

Поздний сэт

Вечерняя заря деревьям черно-алым
Роняет не спеша свой огненный привет,
Два рьяных игрока с усердьем запоздалым
Последний в сумерках заканчивают сэт.

Как будто, вырвались   два ловких сильных зверя

Из неизвестной нам, загадочной страны.
Блестящие глаза пространство зорко мерят,
Движенья радостны, упруги и точны.

Широкий взмах ракет, напрягшиеся спины,

В рассчитанных прыжках мельканье быстрых ног,
Сам старый Дискобол из гипса или глины
Игре их мускулов завидовать бы мог.

Пятнадцать, сорок, гейм! Опять пятнадцать, сорок…

Сгущается туман и контуры мягчит,
Но все быстрее счет и миг, как счастье, дорог,
И скачут бешено послушные мячи.

А лики желтые подсолнечников рослых,

Вбирая медленно зари прощальный свет,
Глядят внимательно, задумчиво и просто
На затянувшийся в закатной дымке сэт.