Огонь по своим

Что же получилось? «К поселенцам, „не знающим, как что начать и кончить“, наняты для обучения их – государственные крестьяне; так, распашку производят большей частью наймом русских». Засевают лишь незначительную часть отведенной земли". А давали по 40 десятин на семью, в то время как по средней России земельный надел был лишь несколько десятин, редко за 10. «Используют для посева не лучшие семена, а некоторые, хотя и получили лучшие семена на посев, вообще не пашут и не сеют… По неопытности ломают, а то и продают инструмент». «Режут скот на пищу, а после жалуются на неимение скота», другие – продают полученный скот… Домов, приходящих в упадок, не поправляют. Не сажают огородов… По неумению жать, косить и молотить поселенцы не могут и наняться на работу в соседние селения, их не берут. От нечистоты содержания жилищ – болезни. Они «отнюдь не ожидали, что их самих будут принуждать непременно заниматься сельскими работами». Очевидно, они понимали – хлебопашество наемными рабочими, а когда скот размножится – торговать и по ярмаркам. Жалуются, что доведены до самого жалкого положения, что износились до лохмотьев, но – возражает инспекция – «не имели одежды по лености, ибо не держали овец, не сеяли льна и конопли», и женщины не пряли, не ткали… Евреи не справлялись с хозяйством «по привычке к беззаботной жизни, малой старательности и неопытности к сельским работам».

Что же дальше? «К 1812 году открылось, что из вышедших уже на поселение 848 семейств осталось налицо 538, в отлучках 88 семейств (уходили на промысел в Херсон, Николаев, Одессу, даже в Польшу), а остальных – вовсе нет, исчезли». Вот такие целинники, первопроходцы. А самое интересное – "Правительство находило теперь, что по «узнанному их (евреев) отвращению к земледелию, по незнанию, как за него приняться и по упущению смотрителей» переселение это «произвело немалое расстройство и потому евреи могут быть признаны заслуживающими снисхождения». Русские смотрители, т.е. те, кто евреям всячески содействовал обустроиться на новом поселении, виноваты, а евреям – снисхождение. Вот когда еще этот дух витал над Россией, чтобы дожить до Вадима Кожинова…

Я для того так подробно рассказывал о народном мстителе из «Правды», чтобы переход от объятий и правительственных телеграмм к главному объекту повествования не оказался слишком резким. Дело в том, что товарищ Кожемяко это лишь слабая тень господина Куняева… Недавно в газете «Патриот» мне довелось напечатать статью «Как на масленой неделе я гостей ждал». Статья огромная и труднопереваримая: в трех номерах по три полосы. Я и не рассчитывал, что кто-то из истинных интеллигентов, особенно из тех, что живут на таблетках, сможет одолеть ее до конца. Но вот Кожемяко и Куняев одолели. В статье речь идет главным образом о В. Распутине, В. Бондаренко и М. Назарове. Мимоходом упомянут, как уже отмечалось, еще В. Ганичев. И никто, кроме Кожемяко, не кричал «убийца!». А Куняеву посвящено десятка два неласковых строк. И, Боже милосердный, тут началось такое, чего ни я, ни вы, читатель, никогда в жизни не видывали…

29 мая в пятом часу пополудни в прекрасном по случаю получения Шолоховской премии настроении я пришел в «Наш современник» за майским номером журнала, в котором напечатано мое сочиненьице о Э. Радзинском. Решил заглянуть к заместителю главного редактора Геннадию Гусеву. В его кабинете оказалось все руководство, видимо, что-то обсуждали. Я сразу с присущей мне наглой ухмылочкой вякнул: «Что ж, собратья, в прошлом году вы на страницах журнала поздравили Валентина Распутина с получением премии антисоветчика Солженицына. Надеюсь, теперь вы готовитесь поздравить вашего давнего автора с премией имени писателя-коммуниста». Раздались изумленные голоса: «Как с премией?.. Ничего не знаем!.. Когда было?.. Сколько долларов?» Я ответил: «Мы люди советские, и получаем в рублях… А как же вы могли не знать – что вы читаете?» – "Как что! «Советскую Россию», «Правду», селезневскую «Россию», бабуринское «Время»… – "В «Правде», – с привычным для меня высокомерием ответил я, – где главным специалистом по вопросам литературы известный вам Кожемяко, вы могли не заметить куценькую информашку, она подверстана к непримечательной рецензии на одну сомнительную книгу. В «Советской России», где по вопросам литературы просвещает читателей тот же самый неутомимый Кожемяко, вообще не было ни словечка, даже в ежемесячном обзоре Александра Боброва, который так любит писать о славянских праздниках, а уж это ли не повод!

Но тут дело не только в Кожемяке, сам главный редактор вот уже лет восемь при имени Бушина если не падает в обморок, то хватается за пистолет. Сообщить читателям, что этот гусь получил такую почетную премию, он не в силах.