Огонь с юга

— Я не думала, что ты согласишься, если я просто приду и попрошу. — Она с вызовом подняла подбородок, и Дев увидел, что глаза у нее синие, то есть предки этой девчонки явно происходили из разных мест. От них же и налет чего-то нездешнего на узком и вполне заурядном личике. — Я думала, подожду, пока ты не выйдешь в море, а там покажусь.

— И тогда бы мне пришлось примириться с тобой? — Дев покачал головой с пренебрежительной жалостью. — А ты не подумала, что я просто брошу тебя акулам или морским змеям? За кого ты меня принимаешь? За евнуха? За ничтожество, неспособное за себя постоять? — Он язвительно усмехнулся, его взгляд задержался на ее груди. — Соображения тебе недостает не меньше, чем титек. У меня в мошонке не меньше добра, чем у самого косматого молодчика на этом берегу. Хочешь, покажу? — И указал вниз на свое лоно.

— Мне нет дела до того, что ты прячешь в штанах, — твердо произнесла она, ее рука все еще уверенно держала нож. — Мне нужно плыть на юг. И свою долю работы я сделаю.

Это поразило Дева больше, чем то, как она отобрала у него нож.

— На юг? В то время как любой нормальный человек здесь из кожи вон лезет, чтобы кто-нибудь отвез его на север?

— Это их дело. — Голос замухрышки зазвучал настойчивей. — Ты плывешь на юг. Я слышала на берегу.

— И что тебе там надо? — с вызовом спросил Дев.

— Я стихотворец. — Ее лицо вспыхнуло гордостью — посмей, мол, усомниться. И все-таки он рассмеялся.

— Ты?

Нож не дрогнул.

— Докажи! — ехидно подначил он.

— Мой мешок там, где я пряталась. — Она пожала плечами. — Принеси, тогда увидишь.

— То есть в носовом трюме, — язвительно уточнил Дев. — Немного от тебя вышло бы толка, если ты так знаешь корабль. А на спину ты ложишься с большей пользой?

— Я не раскидываю ноги, а насчет корабля еще выучусь, — усмехнулась она, ничуть не оробев. — Я узнаю бочонки с вином, если где увижу, и бутыли с варварским крепким пойлом. — Она указала головой наверх, не отводя взгляд от лица Дева. С берега все еще доносился шум. — Как ты полагаешь, что скажут люди Тайра Бадула, если я сообщу им, что ты везешь? — Она нарочито помедлила. — Не стоит и упоминать о жевательных листах и порошках для дурманящего дыма на самом носу.

— Думаешь, ты успеешь сойти на берег, чтобы донести, прежде чем я тебя прикончу? — Дев нарочито медленно натянул шелковый шарф, держа его двумя руками. — Мне даже кинжал пачкать не понадобится. Видела когда-нибудь удавленника?

— Готова поспорить, что успею выбраться на палубу и как следует заорать. Это заставит их побегать. — Она склонила голову набок. — Или тебе хочется объяснять, откуда на твоем корабле еще теплое мертвое тело, и это не считая запрещенного груза?

— Ты все продумала. — Дев прикинулся восхищенным. Кожа девушки была достаточно светлой, чтобы густо покраснеть от прилива крови.

— Ни один стихотворец не может позволить себе быть дураком.

— И у тебя в мешке есть тому доказательства. — Дев поджал губы. — Посмотрим-ка. Сейчас я пойду за мешком, а ты схватишь, что под руку попадется, и рванешь на берег, где выдашь меня меченосцам Тайра Бадула.

— Я не вижу здесь ничего, что стоило бы красть. — Ее насмешка прозвучала в лад его словам. Но на этот раз она скосила глаза к его гамаку.

Дев в один миг бросился на нее, выбив из рук кривой нож, набросив шелковый платок на шею и скрестив кулаки позади ее головы. Она не успела даже вскрикнуть, колени ее подкосились, и девушка обмякла. Улыбаясь со злобным удовлетворением, Дев стянул шарфами ее запястья и щиколотки, а затем подтянул руки к ногам и связал вместе за выгнувшейся спиной. Она шевельнулась, слабо задышала и сперва оторопела, а затем, поняв, что к чему, пришла в ярость. Она попыталась плюнуть в Дева, но у нее слишком пересохло во рту.

— Останешься здесь, — спокойно сказал он и снял лампу со вбитого в балку крюка. — Ты задала мне загадку, так что я взгляну, пожалуй, на эти твои доказательства. — Нежно погладив ее спутанные волосы, он впихнул дырявый прикроватный коврик ей в рот в качестве кляпа. Удостоверившись, что она слышит его смех, он вернулся в трюм.

Первое, что он сделал в носовом отсеке, это убедился, что ларцы и мешки с листом и дурманящими зельями не тронуты.

Довольный, что маленькая тощая дрянь хотя бы здесь ему не солгала, он подхватил заплечный мешок с кисточками из плотного хлопка, с вышитыми на темно-синей ткани желтыми трубоцветами. Задумчиво покачивая его в руке, он вернулся в каюту.

— Похоже, ты кое-кого обокрала еще до прихода ко мне. Посмотрим, чего стоит твоя добыча.

Ярость в ее взгляде наводила на мысль об уязвленной дикой кошке. Дев распустил шнур и перевернул мешок, вывалив на пол порядочное количество всякой всячины. Сев на корточки, он отбросил в сторону рубаху, еще более драную, чем та, что была на замухрышке, затем вылинявшее шелковое платье. И с пренебрежением покачал головой.

— Ну и славный же ты стихотворец, если это твое одеяние для выступлений. — Не удостоив взглядом грязные вазочки с красками для лица и дешевые побрякушки, он потянулся к черному цилиндру. — Что бы это могло быть?