Огонь с юга

Дев содрогнулся. Плыть на юг, навстречу наступающей поре дождей — невеликое удовольствие. И все же он хотя бы может вызвать несколько волшебных ветров, которые ему помогут. Задержавшись на пляже напротив своего надежно поставленного на якорь корабля, он оглядел оживленную гавань и поднес пальцы ко рту, чтобы пронзительно свистнуть.

— Перевозчик!

Мужчина, толкавший шестом плоскодонку с невысокими бортами, крикнул ему через отмели:

— Обратно на «Амигал», я так понял?

Дев зашлепал по волнам, чтобы взойти на борт.

— Сперва я хочу заглянуть на «Шелковую Лозу».

— Рановато еще, верно? — прыснул перевозчик не без намека на зависть.

Дев ухмыльнулся.

— Я думал, что неплохо бы вернуться, пока все толпой не хлынут.

Перевозчик взглянул на безбородого Дева и сделал очевидное заключение:

— Здесь из-за тебя не предвидится особой толкотни, во всяком случае, среди парней. А вот девушки точно рванут со всех ног, понимаешь, поди, о чем я. Ну, когда солнце покинет зенит. Не одни цветочки вянут от такой жары.

Дев пожал плечами.

— Я не любитель идти по пятам за кем-то другим.

Перевозчик оперся о шест и ловко повел плоскодонку через скопление рыбачьих суденышек. Он то поднимал шест, то отталкивался им, и, меняя направление, вел свою лодку к широкобрюхой галере, покоящейся на лучшем месте для стоянки. Весла ее были подняты, и лишь несколько человек на борту неспешно и лениво доделывали последние из своих дел. Канат, бежавший от грот-мачты к резному носу, был густо увешан шелковыми язычками с белой каймой, заявляющими о праве проходить через тьму тьмущую владений.

Дев встал, непринужденно покачиваясь в поисках равновесия, посреди плоскодонки.

— Эй, вы! Скажите Табразе, что Дев хочет ее видеть.

Перевозчик весьма внимательно оглядел его.

— Так тебя тут знают?

— И еще как. — Дев широко улыбнулся. — Я устрою тебе знакомство за доставку.

Перевозчик рассмеялся, но покачал головой.

— Моя супруга прочтет мое будущее по моим собственным кишкам.

— Я дам тебе кое-что, могущее вызвать улыбку на ее лице. — Дев потянулся навстречу веревочной лестнице, разворачивавшейся, падая, с кормового ограждения «Шелковой Лозы». — Будь добр, не гляди сюда особенно и доставь меня на мой «Амигал», когда я кончу с моим делом.

— С радостью. — Перевозчик оттолкнулся от борта галеры, меж тем как Дев карабкался наверх.

— Сюда! — Великолепная женщина с миролюбивой улыбкой поманила его из-под нарядного полога, натянутого перед низенькой бизань-мачтой. Три плоские ступени на кормовой помост служили границей почетному возвышению, где она полулежала на груде атласных подушек. Она что-то потягивала из золотой чаши, ее газовое белое одеяние почти просвечивало, запястья и лодыжки скрывал целый груз серебра и лунного камня. Умащенная кожа блестела, как отполированное черное дерево.

— Табразе, — Дев вскочил на корму, во весь рот улыбаясь в приятном ожидании. — Ты хорошо выглядишь.

Она поглядела на него, сощурив подведенные серебром глаза.

— Тогда подойти ближе, я хочу получить что-нибудь помимо лести. Не время ли для меня узнать, что ты таишь? — И ее пристальный взгляд задержался на его штанах.

— Не сегодня. — Он выбрал подушку в тени шелкового навеса и сам налил себе в золотой кубок с подноса у локтя женщины. — Ты можешь взять у меня двух девушек?

— Не уверена, Дев. — Табразе провела рукой по дуге серебряных гребней, поддерживавших ее черные, в распущенном виде доходящие до пояса волосы. Это нехитрое движение ясно показало, что под одеянием нет ничего, кроме ее щедрой груди. — Если они хоть сколько-нибудь похожи на последних, которых ты пытался мне всучить… — И неудовольствие перекосило ее соблазнительный рот, превратив его в пасть хищной рыбы.

— Репи была дрянью раньше, чем я ее подобрал, — Дев небрежно махнул рукой. — Она и так и эдак мертва. Эти две…

— Но ты не держал Репи подальше от своих вазочек и ящичков, не так ли? — прервала его Табразе безжалостным упреком. — Я не стану держать девушек, у которых нет мозгов или которые курят дурманящее зелье, прежде чем ложиться с мужчинами. Этот корабль никогда не доживет до худой славы.

— Они обе с удовольствием предоставляют свою благосклонность для любых причуд, — уверил ее Дев. — И ни одна листочка пожевать не берет.

— Так почему тебе охота от них избавиться? — Табразе все еще глядела на него с подозрением. — Или они не прочь оставить тебя? Не хочешь ли ты получить от меня цену, которую мне, собственно, нет нужды платить?

Дев подался вперед, чтобы провести ладонью по окутанному паутиной газа бедру женщины.

— Я заплачу настоящую цену, чтобы кое-что получить от тебя в один из этих дней.

Матрос, сворачивавший на палубе канат, помедлил, изумленный тем, что видит.

— Чего тебе надо? — вызывающе выпалил Дев, и матрос поспешно убрался.

— Задира. — Табразе игриво повела в воздухе своей чашей. — Так в чем сделка?