Огонь с юга

Кейда шагнул вперед, не останавливаясь, сощурив глаза, чтобы защитить их от блеска. Следовало быть как можно осторожнее. Они были в самом центре этой твердыни, внутренний двор которой был превращен в роскошный сад.

Как я вижу, все редкие и чудесные растения, которые привозили вождям Улла полные надежд просители и благодарные подданные, поникли и запылились. Самые ценные целебные травы почти мертвы из-за недостатка воды. Что же, они теперь достанутся только Сафару. А его людям едва ли удастся перевязать порезанный палец.

В этот миг Кейда увидел вождя. Улла со вкусом расположился в роскошном летнем домике посреди сада. Любому, кто желал бы с ним поговорить, требовалось пересечь пространство, по которому немилосердно било солнце, поражая незащищенные головы. Улла Сафар словно бы и не замечал прибытия гостей. Он чистил ногти кончиком широкого кинжала, одного из тех, которыми славилось его владение, с презанятной рукоятью, предназначенной для чувствительного тычка, снабженной двойными поперечинами, охватывающими предплечье, и наконечником, входящим в ладонь.

— Как я себе представляю, ты затеняешь дорожки в такую жару. Мы об этом всегда заботимся, — безыскусно сказала Джанне Итрак. — Надо будет предложить это Миррел. Странно, что она об этом не подумала, но вообще-то она сейчас по уши занята сандаловым деревом. Полагаю, у нее просто не нашлось времени обратить внимание на что-то еще.

Кейда хранил бесстрастный вид.

«Вождю нет дела до того, что обсуждают женщины» — говорил тебе Дэйш Рейк, и достаточно часто. В любом случае, никто так нежно не играет в это, как Джанне и Рекха. Если Итрак не вынесет ничего другого из нашего путешествия, она все же получит достаточно уроков мудрости, чтобы Чейзен Сарил остался в изрядном долгу перед Дэйшами.

Он приветствовал Уллу Сафара со всем подобающим достоинством.

— Мой господин, всегда удовольствие посетить твой дом.

— Ты здесь желанный гость в любую пору и в любой час, Дэйш Кейда. — Сафар полулежал на небольшой тахте, на которую падала большая часть тени в восьмигранном летнем домике. Домик был выстроен из сандалового дерева, одного из самых ценных предметов торговли владения Улла. Стены его представляли собой резные раздвижные перегородки, которые можно было поворачивать под любым углом, чтобы вернее уловить ветерок. В настоящий миг ветра вовсе не было, даже здесь, на самом верху острова-крепости, но аромат почти опавших розовых кустов со всех сторон смягчал запах тухлятины от реки внизу.

— Джанне Дэйш, я восхищен, что снова вижу тебя. Представь меня твоей очаровательной спутнице. — Улла Сафар поднялся на локте. Зазвенели агатовые ожерелья. Улыбка его, обращенная к Итрак, была опасно близка к похотливой. Изрядно располневший, с руками, унизанными браслетами, которые, однако, все еще являли мышцы, те, что помогли ему отстоять свое положение старшего сына. Но это было прежде, чем готовность потакать себе довела его до нынешнего жалкого состояния. Его огромный живот заставлял натягиваться ткань шафраново-желтой рубахи, золотые кольца глубоко врезались в пухлые пальцы. Густая черная борода и усы до некоторой степени скрывали его челюсти. Бороду оплетали золотые цепочки, уходившие к длинным волосам и не позволявшие им падать на лицо. Глаза были необычно светлыми для столь смуглого человека.

У него глаза, точно у кошки из джунглей, у Сафара и у его сына Орхана, у обоих.

Кейда приготовился представить Итрак, но его опередила Джанне.

— Тебе известна Итрак Чейзен, — игриво осадила она Сафара. — Чейзен Сарил представил ее нам всем на новогодних празднествах у Редигала Корона.

— Конечно, — ответил Сафар. Его наглый взгляд словно обшарил Итрак с головы до ног, вызвав этим равное недовольство на лицах Телуйета и Бирута.

— Простите меня, — промурлыкал он.

— Мы все забываем самое очевидное, — умиротворяюще произнесла Джанне. — Да еще эта жара и сушь так задержались. Нелегкое испытание.

Даже после этого не самого тонкого намека не последовало приглашения сесть. Кейда повернулся к беседке из ползучих роз, с которых в изобилии падали кроваво-красные цветы.

— Джанне, только понюхай. Они изумительны.

Джанне присоединилась к нему и вдохнула запах, лицо ее озарило блаженство.

— В самом деле. Особый, совершенно неповторимый запах.