Огонь с юга

Кейда поклонился и отошел, предоставив Миррел возможность свободно приблизиться к Кайду. Редигал Корон и его старшая жена подошли следом, и Миррел быстро собрала гостей в кружок. Мони Редигал с внушительных размеров свитой направилась к младшим женам Уллы, собравшимся тесной и внимательной кучкой. Наряды их покроем походили на платье Миррел, но были порядком попроще. В зале поднялся шум, когда рабы, сопровождающие своих хозяев, сгрудились в сторонке, чтобы обменяться между собой новостями, терпя при необходимости присутствие и старших рабов Деразуллы.

Кейда с интересом оглядывался, стараясь не поймать ничей взгляд и не обречь себя тем самым на участие в разговоре до тех пор, пока не появится Джанне. Зал для приемов был, разумеется, достоин восхищения. Оконные ставни сандалового дерева были покрыты самой что ни на есть тончайшей резьбой, какую только могли исполнить резчики-островитяне, коричневые полы были натерты воском до зеркального блеска. Облицованные изразцами стены давали хозяевам еще один повод похвалиться перед гостями. На покои Миррел пошли роскошнейшие изразцы, пользующиеся большим спросом в торговле. Гости входили в зал через дверь, по одну сторону которой золотые изразцы создавали подобие закатного неба, а по другую зеленые напоминали о весенних полях. Когда Кейда медленно направился к окну, справа от него зелень плавно перешла в небесную голубизну, а слева золотистые оттенки уступили место ненавязчиво-красным. В простенках меж высоких окон цвета сгущались, растворяясь в темно-лиловом. Качество примененных красок поражало даже искушенный взгляд и добавляло помещению особой утонченности.

Создается впечатление радуги. Вполне подходящий символ для Миррел с ее бесконечными метаниями.

— Мой господин. — Телуйет возник рядом, с хрустальным кубком в руке.

— Я заметил, что ни у нас в покоях, ни у Джанне нет таких великолепных изразцов, — вполголоса произнес Кейда. — Не полагаешь ли ты, что это оскорбление? Следует ли нам постараться об этом забыть или придумать, как посчитаться?

— Спроси госпожу Джанне, — предложил Телуйет.

— Кейда. — Мони Редигал появилась у его локтя, радостно улыбаясь. — Как тебе новый раб вашей До? Надеюсь, Рекха им довольна. Как она? Как малыши?

Наряд Мони Редигал был очень правильно продуман. Выполненный так, чтобы не затмевать хозяйку, но и Мони позволить выглядеть как жене владыки, своим золотым шелком, украшенным серебром и драгоценными камнями, он превосходно оттенял роскошное убранство зала.

Благодарить ли тебя за то, что обеспечила меня парой умелых рук, способных поднять мечи моих родных против любых пришельцев, пока я балуюсь бессмысленными играми в доме Уллы Сафара?

— Кажется, он пришелся очень к месту, большое спасибо. Рекха в порядке, все дети тоже. — Кейда ответил улыбкой на улыбку.

— Я должна написать Рекхе. — Мони пригубила напиток, после чего в растерянности уставилась на кубок. — Одна из моих сестер вышла замуж за человека из владения Китир. Я скоро поеду навестить ее, и она может оказаться не прочь продать китирские ковры за жемчуг. — Родившись далеко к северу отсюда, где пересечение торговых путей привело к смешению множества племен, Мони отличалась светлой кожей, лишь немногим темнее, чем у рабов-варваров в зале, а ее густые курчавые волосы отливали глубокой рыжиной.

— Как далеко на север простираются нынче ваши торговые связи? — полюбопытствовал Кейда.

— Изрядно вглубь срединных островов. — Мони как нельзя более добродушно рассмеялась.

Вездесущие осведомители Корона сделали хороший выбор, когда искали подходящую женщину на место старшей жены владыки земель, где творятся непростые дела. Необходимо было, чтобы она ясно понимала, что обязанности военного вождя никоим образом не ее забота и что ее мнения здесь спрашивать не станут.

Кейда пригубил вино, и холодный привкус напитка вызвал у него невольное и неосторожное замечание.

— Не понимаю, с чего Миррел вздумалось подавать нам столь крепкое питье.

Он еще не договорил, когда появилась сама Миррел. Но не его слова вызвали дрожь золотых с серебром птичьих крыльев над головой женщины, почти закрывавших ее густые локоны цвета глубокой ночи.

— Мони, дорогая моя, пойди, поговори с Чэй. Она хочет обсудить отправку кое-кого из ее жестянщиков в ваше владение месяца эдак на четыре, чтобы поучили и поучились.