Огонь с небес

Дежурная смена охраны дворца составляла двенадцать человек, кроме того, была еще бодрствующая смена и смена отдыхающая. Все они находились в пристроенных к дворцу помещениях — вообще здание выглядело на удивление гармоничным, несмотря на то, что строилось в большой спешке.

Уже почти стемнело… лето, темнеет в эти дни поздно, хотя и не так, как в Белые ночи в Петербурге, когда один из солдат лейб-гвардии шестьдесят шестой десантно-штурмовой дивизии, которая до перевода в лейб-гвардию несла службу здесь и которая сейчас охраняла объект, заметил на подъездной дороге несколько массивных бронетранспортеров, идущих по направлению к зданию. Это были русские бронетранспортеры… афганский вариант, массивные, стальные коробки на восьми колесах с привинченными листами дополнительной брони, с решетками, останавливающими гранаты, с дистанционно управляемым крупнокалиберным пулеметом и спаренным с ним автоматическим гранатометом — единственное оружие, каким была вооружена эта двадцатисемитонная махина. Жандармский вариант, армейские вооружены мощнее. Солдата насторожило увиденное… как должно было насторожить любого. Они не были паркетными шаркунами — это была боевая, отлично подготовленная часть, не прекращавшая тренировки по программе воздушного десанта. И они здесь были не просто так… здесь была преступность, были наркомафиозные группировки, до сих пор не была изжита практика похищений людей за выкуп… и оставить без охраны детей Его Императорского Величества было бы верхом глупости. Он располагал автоматом «Коробова» с подствольным гранатометом, одноразовой ракетной установкой — а в бронированной будке охраны скопился целый арсенал, включающий в себя снайперскую винтовку калибра 14,5, ротный пулемет с большим количеством лент и полуавтоматический гранатомет с барабанным магазином. Но все это он должен был применять против нападающих, против боевиков или похитителей — а не против таких же солдат, как он сам.

Но что-то сделать он был должен. И, увидев приближающиеся бронетранспортеры, он зашел в будку, чтобы доложить командиру — именно это и должен делать солдат, когда не знает, как поступить в той или иной ситуации. Доложи командиру — и командир решит за тебя.

— Девятый, на связи пост два, — вызвал он старшего смены по проводной связи, — Девятый, ответьте посту два.

Девятый был личным позывным командира дежурной смены, пост два — позывным поста, на который их поставили.

— Пост два, Девятый на связи. Что там у вас? — Девятый, это пост два. Наблюдаю шесть, повторяю — шесть бронетранспортеров типа «Б-10» приближаются к посту.

— Пост два, повторите, — в голосе старшего явно слышалось удивление.

— Наблюдаю шесть «Б-10», направляются к моему посту. Прошу инструкций.

— Пост два, не пропускать. Разберусь лично.

— Девятый, вас понял…

Сержант положил трубку, пихнул своего напарника, который увлекся игрой на планшетнике.

— Что?

— Глянь, что делается.

Головной БТР был уже метрах в двадцати, он начал тормозить у массивного, отъезжающего в сторону шлагбаума. Но рядом с ним был командирский длиннобазный «Егерь», он выехал на встречную полосу, полностью загораживая проезд…

Напарник присвистнул от удивления.

— А этим-то какого хрена надо? Нажрались, что ли?

— Не похоже. Прикрой, я пойду разберусь.

— Да че там, свои же…

— Прикрой.

В голосе сержанта просквозил явственный холодок, такой, что младший по званию послушно схватился за пулемет.

— Вас понял, господин штабс-сержант…

С лязгом отодвинулась бронезаслонка, цевье пулемета улеглось на вертлюг.

Сержант вышел из помещения поста, привычно поправил автомат, ногой толкнул дверь — она захлопнулась. Почему-то ему не нравились эти шесть БТРов, хотя никаких иных бронетранспортеров, кроме своих, не было на триста миль в любую сторону отсюда. И все-таки — что-то ему не нравилось…

Из командирского «Егеря» выбрались трое, все вооруженные. Сержант с удивлением заметил на одном из них форму жандармерии — причем это и был старший. Уже достаточно стемнело — и лица приезжих скрывала тьма, хотя в последних лучах догоравшего за спиной заката они еще были видны…

— Старший по званию — ко мне, остальные — на месте! — по уставу крикнул сержант. Так должен был поступить часовой на любом посту — и он именно так и поступил. Часовой на посту есть лицо неприкосновенное, и так он должен был поступить, даже увидев Его Величество.

Двое остались на месте, командир пошел вперед. Когда до него оставалось метров пять, сержант скомандовал остановиться и осветил офицера фонариком. Среднего роста, короткая ухоженная борода. Повседневная форма жандармского полковника и особый знак, подтверждающий его принадлежность к спецназу жандармерии. По виду — явно русский, только очень сильно загорелый, кожа в свете фонаря как серая.

Полковник не попытался закрыться от фонаря, несмотря на то, что он светил в лицо. Не попытался представиться, что-то сказать или отдать какую-то команду. Он просто стоял и смотрел на штабс-сержанта.

— Господин полковник, это закрытая территория, — сказал сержант, — вам здесь нельзя находиться.