Огонь с небес

Мы откусили от лепешек, потому что на нас обратили внимание. Два человека — сидят и перекусывают. Ничего интересного.

— Кто стоит за всем за этим?

— Ты не много вопросов задаешь?

Араб схватил меня за руку, заговорил тихим, полным злости голосом:

— Там, б… е… твою мать, погиб не просто мой сослуживец. Он был мне как сын, потому что у меня никого нет, всех моих убили в Бейруте! Я его… как сына учил, вместо себя оставить хотел, когда в отставку подам. Да за этого парня… Я тому ублюдку, который его убил, все кишки через глотку вытащу…

— Я тоже был в Бейруте, — напомнил я, — и в Тегеране тоже.

— Я знаю…

— И я все же постарше тебя, когда ты пацаном в Бейруте был, я уже там воевал. Так что — не забывай про субординацию и отпусти руку.

Араб отпустил.

— Прости.

— Эти люди угрожают моей семье. Эти люди убили близких мне людей — просто так. Эти люди в свое время заставили меня совершить такое, за что я не смогу ответить на Страшном суде. Благодаря этим людям уже пролилось море крови — и прольются океаны, если мы не остановим их. Я хочу добраться до них намного больше тебя, полковник. Намного!

Араб промолчал. Потом спросил:

— Это они убили Его Величество, да? И его отца?

— Нет. Я думаю, это сделали англичане. Англичане — наши враги, их народу никогда не искупить того, что сотворили их вожди, их злонамеренная элита и монархия. Это они убили моего друга с детства, англичане! С ними тоже разберемся — но потом. Сначала надо разобраться с теми, кто пытался нас убить. Потом все остальное…

Араб молчал.

— Ты не врал, когда говорил про то, что у тебя есть связи здесь?

— Нет, — потерянно сказал Араб, — в отличие от меня он не жил четыре года в Белфасте и ему было просто психологически трудно свыкнуться с его теперешним статусом и состоянием — но теперь… Нас же засекут по этому контакту.

— Правильно мыслишь… — похвалил я Араба. — Туда нам теперь нельзя и на милю приближаться. Моментально засекут, и нам конец.

— Что вы думаете делать?

— Выбраться из страны, — сказал я, — в Термезе наймем машину, которая перевезет нас через границу. Там есть приграничный базар — договоримся об окне и выскользнем. У меня все-таки осталась куча связей на той стороне, есть и люди, и оружие, и информация. Оттуда нанесем ответный удар. Надо наведаться в наш здешний Центр подготовки.

Я доел лепешку, сплюнул на землю горькую, вязкую, скопившуюся во рту слюну.

— А что, есть другие предложения? Готов выслушать.

Араб хотел почесать в затылке — и только тогда вспомнил, что на нем сейчас чалма. Вот так вот и прокалываются, на мелочах и до смерти.

— Вообще-то, если мы найдем этих ублюдков, мы можем найти и тех, кто выступит против них с нами. Если повспоминать…

— Вспоминай, вспоминай. Лишним не будет…

— Есть один человек. Не знаю, можно ли ему доверять, но если он нас сдаст… тогда все. С концами, совсем все.

— Кто он?

— Его фамилия Тихонов. Он меня… с креста снимал. Потом в центре особого назначения учил. Без него…

— С креста снимал?

— Ну да… — Араб показал оставшиеся кругляшки на ладонях, — меня же во время бейрутских событий боевики захватили, я рассказывал. На кресте распяли. Наши вовремя подоспели, сняли…

— Сильно ты им насолил.

— Еще бы… Отец…

Араб оборвался на полуслове. Я ждал.

— В общем, человек этот, Тихонов — последний раз я его видел на заброске. Нас тогда в Персию забросили, на разведку и аэродромы готовить. А потом и их. А так — он водила. Караванщик. Здесь ходит.

— Здесь? До Кабула?

— Да…

— Ему доверять можно? Подумай хорошенько.

— Если ему нельзя, значит, никому нельзя, — уверенно сказал Араб, — значит, кончилась Россия. Уходить отсюда пора.

Я поднялся с корточек, несколько раз переступил ногами, распрямился — затекло сильно.

— Что сидишь? Пошли.

Несколько километров от границы. Караван-сарай. 05 марта 2017 года

Quis custodiet ipsos custodes?

Кто усторожит сторожей самих?

Быть мертвым… точнее, числиться мертвым — не так и плохо, если поразмыслить. Тебя нет. Тебя никто не ищет. Враг расслабился. И удар, который ты нанесешь, будет для него полной неожиданностью.

Из города мы выехали просто — на автобусе. Поддельные документы были и у Араба, и у меня — не подкопаться. Все-таки мы были не салагами — мы были травлеными, битыми, стреляными волками, за милю чующими стальной дух капкана. Мы были такими же, как все — бородатыми, загорелыми, с небольшими сумками через плечо, деньги у нас тоже были — успели схватить. В этих местах электронику не уважали, поэтому продали нам отрывные билеты старого образца, и вместе с ними мы вошли в старый, с высокой посадкой «Зубр». Водила оторвал контрольные талончики, насадил на подставку с гвоздем и кивнул — проходите, садитесь. Тягучая восточная мелодия сочилась из динамика, подобно каплям меда…

Зарычал мотор. Автобус тронулся. Мы молчали: меня уже потряхивало, Араба тоже — отходняк начался. Но показывать это нельзя…

Мысли ворочались в голове, подобно камням.

Невеселые…

Quis custodiet ipsos custodes?