Огонь с небес

Девочка вышла первая, женщина вторая. Парнишка шел третьим, Каляев не ожидал от него ничего, он уже думал о том, сколько его людей еще на ногах, как пробраться к взлетке, и цела ли еще техника — а если нет, то как, мать их всех, уносить отсюда ноги. Он был уверен в одном — лагерь скоро снесут артиллерийским огнем, если уже не сносят — а за ними будут охотиться, как за бешеными собаками. Но два миллиарда марок — достаточная сумма, чтобы устроиться в любом месте цивилизованного мира. Возможно, он что-то даже оставит…

— Мама, бегите!

Крикнув это, парнишка кинулся на него, в руке у него было что-то вроде заточки. Он еще не знал, что исход боя был предрешен еще до его окончания.

Во-первых, он закричал. Профессионалы — а он всегда хотел в спецназ — нападают молча и неожиданно, без предупреждения, без крика, потому что одновременно кричать и нападать ты не можешь, а враг может среагировать за доли секунды. Но ему казалось важным, чтобы спаслись мать и сестра, любой ценой. И его никто не учил — как надо. Отца у него не было…

Он подобрал и спрятал кусок железа на заводе. И заточил его, шоркая об стену. Надо было атаковать, чтобы убить, целясь заточкой в глаз или в горло. Такой штукой запросто можно прирезать или нанести такое ранение, что противник «потеряется» от болевого шока. Но только он попытался и ударить заточкой, и выдернуть пистолет из кобуры. А так не бывает, особенно если противник старше тебя, сильнее и опытнее. Надо вкладываться в единственный шанс, который есть.

Каляев, бывший оперативный офицер военно-морского спецназа, сумел отбить заточку, удар которой был нацелен в горло — грязная сталь просто оцарапала горло. Но все равно — это было неожиданно и больно. Он выхватил пистолет, но парень навалился на него с силой, которую нельзя было предугадать. Это была сила уже не подростка — молодого мужчины, всадника, привыкшего иметь дело с лошадьми и уделяющего внимание своей физической форме.

Он не сумел выбить окончательно заточку. Свободной рукой выхватил пистолет — но парень тут же вцепился в вооруженную руку с недюжинной силой, не давая поднять оружие. Он попытался поднять оружие — и почувствовал, что не может. Парень давил с такой силой, что рука онемела, и вдобавок он мог заклинить затвор.

И отступить было некуда. Они молча сцепились в тесном дверном проеме — старый волк-вожак, альфа-самец, и молодой, оспаривающий право на лидерство.

Тогда он задумал ответный ход: внезапно отпустить пистолет, парень «провалится», а у него в кармане есть «ругер», в барабане которого еще четыре патрона. Перехватить же пистолет за рукоять и применить его он не сможет. Он сам бы не смог.

Он так и сделал — внезапно отпустил пистолет. Но не рассчитал двух вещей. Первая — женщина, эта тварь, налетела на них и толкнула. Вторая — высвобождая руку, он случайно задел пальцем спуск. А этот пистолет — «кольт-1911» — отличался легким и коварным, очень коротким спуском. И он выстрелил…

Грохот выстрела — в тесноте человеческого месива — ослепил и ошеломил всех троих. Затем — женщина стала оседать на землю, а парень, забыв о том, кого он должен был убить, бросился к матери.

Не помня себя, Каляев выхватил револьвер из кармана и четырежды выстрелил ему в спину. Потом прислонился к стене…

Тошнило. От напряжения схватки, от кислого запаха пороха, от того, что он совершил только что — убил свое будущее.

Он обречен вариться в этой кровавой каше, в этом дерьме. Не для него — Буэнос-Айрес, куда он хотел направиться, курорты Барилоче, танго и доступные женщины. Все это — для других людей. Для тех, кто живет и не знает про тех, кто убивает и умирает ради них. Чтобы те могли продолжать жить. И продолжать не знать.

Выхода нет. Даже если его оставят в живых, даже если он сторгуется — он все равно никогда не выйдет из этого кровавого круга. Убивай — или будь убитым. Убивай — или будь убитым. Убивай — или…

— Где деньги? Банк, номер счета… — он посветил в лицо раненой женщине фонариком, — скажи, и они будут жить.

Женщина хотела в него плюнуть — но не смогла. Слюна и кровь смешались на губах.

Он наступил ей на грудь, навалился — и стоял так, пока она дышала. Парень был уже мертв, с четырьмя револьверными пулями со сточенной головкой в жизненно важных — не живут. Все кончено…

Подняв «кольт», он подошел к девочке, которая молча стояла у стены в середине коридора. Улыбнулся.

— Пойдем со мной.

Девочка отрицательно покачала головой.

Он выстрелил в нее — и стрелял, пока были патроны. Пороховой дым и грохот выстрелов — вот что ему было нужно.

Шестое чувство подсказало ему: уходи.

Афганистан. Центр Экран

— …Наблюдаю ожесточенную перестрелку, по координатам четыре два Степан пять девять девять три семь пять на три восемь два один девять один девять, определить дружественные войска не могу, повторю — определить дружественные войска не могу.

— Вас понял, можете описать происходящее своими словами?

— Могу, две вооруженные группы людей, численностью до ста человек каждая, пытаются убить друг друга. Всеми возможными способами…