Огонь сильнее мрака (СИ)

– Беру, беру, – торопливо сказал Джон, просунул голову в цепочку и убрал медальон за пазуху. Серебро холодило грудь. Джон вспомнил другой холод, и темноту, и песок. Его передернуло. Он обвел взглядом комнату. Как все-таки хорошо просто лежать вот так на старом продавленном диване, без сил, без мыслей, чувствуя, как мерно трудится сердце, старательно разгоняя кровь от груди до самых дальних и мелких жилок в кончиках пальцев. Жизнь, подумал Джон с умилением, я люблю тебя, сука ты этакая. Больше никогда не полезу в тёмные переулки, никогда не стану приближаться к сумасшедшим докторам-убийцам, ни за что на свете не буду помогать пьяным… Вообще никому не буду помогать, вот что. Пора уже следовать правилам, которые для себя установил. В следующий раз может не повезти. В следующий раз Джил рядом не окажется. Ох, Джил. Спасла ведь, монстра этакая. Вот, пожалуйста – спасла и сидит теперь, пялится своими кошкиными глазищами. И я на неё пялюсь, и снова мы вдвоём, как раньше. Он прочистил горло. Надо что-то сказать, наверное.

– Как жизнь? – спросил он как можно более небрежно. – Дело ведёшь сейчас какое-нибудь? Слежку?

Джил отвела взгляд и принялась рассматривать ногти. Ногти у неё были короткие, обкусанные.

– Тебе чего – правда интересно? – негромко произнесла она.

Джон подумал.

– Нет, – признался он.

Девушка убрала со лба упавшие волосы, заправила за уши – остались торчать маленькие хвостики.

– А что интересно?

Джон устроился поудобней. Сердце успокоилось и билось, как положено, ровно и незаметно. В руки возвращалось тепло.

– Как там Донахью?– спросил он. – Поди, совсем растолстел, в кабинете сидючи?

Джил улыбнулась. Со времени их последней встречи клыки русалки успели отрасти и заостриться. Чуть-чуть, но заметно – если знаешь, куда смотреть. Снова пора было подпиливать.

– Индюк жирный, ага, – сказала она. – Но он всегда жирный был... А Макинтайр женился.

– Да ну? – удивился Джон. – На той, хроменькой?

– На ней, – кивнула Джил. – Родители её сказали: коли не женится, на каторгу отправят.

Она искоса глянула на Джона, как делала всегда, если шутила и хотела, чтобы он оценил. Джон хмыкнул, но закашлялся, и снова пришлось лечь. Русалка сходила на кухню, принесла ещё воды с мерзким снадобьем. Пока Джон пил, отдуваясь и перхая, она сидела, сложив на коленях руки и глядя в окно. По улице с грохотом проехал мобиль – из новых, на турбинном движке – потом ещё один, уже из старых, но тоже очень шумный. Разговаривать какое-то время было невозможно.

– Слушай, – проговорила Джил, когда пыхтение и лязг смолкли в отдалении, – я пойду, наверно. Хочешь, завтра заскочу? Проведаю.

«Хочу», – подумал Джон. Вслух он сказал:

– Да нет, не стоит. Уже всё хорошо. Поспать бы только...

– Ладно, – сказала Джил, поднимаясь, – пойду.

– Ага, – сказал он, – Спасибо тебе.

Джил криво улыбнулась.

– Спасибо – не пудинг, – сказала она, – на ужин не слопаешь… Шучу.

Она вышла, и половицы пели грустную песню в такт её шагам. Потом в коридоре зашуршала одежда: русалка переодевалась. Переодевалась в прихожей – не при Джоне.

– А как ты в дом-то попала? – крикнул Репейник.

Из-за двери показалась черноволосая голова.

– По карманам у тебя пошарила, – призналась девушка. – В кармане ключ был. Да, а чего ты… – она замолкла на полуслове.

– Что? – встрепенулся Джон.

– Не, – помотала головой Джил, – ничего…

Она вновь скрылась в прихожей. Скрипнула кожа: Джил натягивала сапоги.

– Ну, говори, – попросил Джон.

Джил вернулась в гостиную. Она была полностью одета для улицы: жакет с бесчисленными пуговицами, бриджи, плащ-редингот.

– Ты орал, – сказала она. – Как резаный орал. Вначале часа два спокойно лежал, а потом как начал вопить. Ничего не болит?

– Да нет, – буркнул Джон. – Просто, пока в отключке был, привиделась всякая ерунда.

Джил потопала в пол: пяткой-носком, пяткой-носком.

– Ну, как знаешь, – сказала она. – Лежи, выздоравливай.

– Прощай, – сказал Джон.

Джил кивнула и ушла.

Репейник откинулся на подушки, натянул плед по самый подбородок. Медальон скатился с груди и неудобно давил под плечом. Джон поправил его и стал думать. Эк меня разобрало. Интересно, всегда такие видения бывают, когда заряд из жезла схватишь? Всё хорошо, что хорошо кончается, если бы не Джил – лежать бы мне сейчас мертвому. Н-да, Джил… «Домой ехала, кэб взяла, проезжала мимо». Как же, поверил. Живём в разных концах города на два миллиона душ населения, полгода друг друга не видели, и тут – бах – встретились. Ночью. В темном переулке. Угу. Нет, увольте, на моей работе прежде всего перестаёшь верить в такие случайности. Ясное дело, Джил тоже следила за Олмондом. И про дела когда спросил – говорить не стала, сменила тему. Стало быть, мы теперь конкуренты. А ведь обстоятельства запутываются. Будто по болоту идешь: ногу затянуло, силишься вытащить, хвать – а уже вторая нога по колено в трясине.